Мы с Николаем оказались в приемном отделении. Нас просили подождать, пока доктор Хоггартон не освободится. Я сидела на кушетке и от безделья стирала лак с ногтей. Коля заметил мое волнение.
«Не волнуйся, Остин хороший врач, он поставит тебя на ноги. Он кроме того отличный психолог, тебе будет с кем поговорить по душам»
«Я плохо знаю английский» ответила я.
«Он русский знает лучше, чем я, наверное. Эй, все будет хорошо»
Я фальшиво улыбнулась и отвернулась от него. Дверь в этот момент открылась, и в кабинет вошел высокий подкаченный мужчина лет двадцати восьми… Волосы его слегка были длиннее, чем у Николая и темно-каштанового цвета. Он был одет в белый халат, а его карие глаза первым делом заметили не друга, а тихую девушку, сидящей на кушетке.
«Это и есть наша больная, Полина Ковалева, да?» спросил он чисто на русском у Николая и подошел к другу. Они обнялись.
«Полина, это твой врач и мой лучший друг Остин Хоггартон» представил мне Николай своего друга. Я встала и подала ему руку.
«Полина» поздоровалась я. Я отметила для себя, что впервые после нашего разрыва с Сашей мне показался симпатичным парень. Коля подал Остину все мои документы и заключение врача психотерапевта.
«Не так уж и страшно, вылечить сможем!» подбодрил Остин меня и улыбнулся своей белоснежной улыбкой, как в кино.
«Реактивный психоз, невротическое расстройство» Это сущие пустяки, у нас вылечиваются и не с такими диагнозами. Коль, мы можем с тобой поговорить и обсудить все в моем кабинете? А вас, Полина, проводит в свою палату медсестра. Я подойду попозже»
Остин и Николай удалились, оставив меня одну, но через минуту ко мне подошла молоденькая медсестра и попросила вежливо пройти за ней. Все вокруг было чужим и незнакомым мне. Каждая даже пылинка на стенах или полу казалась мне совершенно иной, чем в России на своей родине. Не успев дойти до своей палаты, я уже начала буквально тосковать по дому. Медсестра завела меня в отдельную палату. Я представляла её у себя в голове иначе. Не так уж было все плохо, разве только меня пугали решетки на окнах…
«Располагайтесь, доктор вскоре подойдет!» вежливо сказала медсестра мне на английском. Я мало что поняла из её слов и кивнула ей в знак согласия.
Я поглядела в закрытое решетками окно и на душе моей заскребли кошки. Эта комната стала тяготить меня. Света мало, белые стены, не смотря на довольно обставленную для больниц роскошь. Я села на кровать и склонила голову. По моей щеке прокатилась слеза. Зачем я сюда приехала? Чтобы забыть? Вряд ли у меня получиться, ведь каждый день я ни на минуту не могла забыть теплого взгляда мамы… И мой ребенок, жизнь которого я не смогла сохранить… Я так хотела, чтобы он появился на свет. С такими же ярко-синими глазами, как у его отца… Я так надеялась, что частичка Саши останется со мной навсегда, как напоминание о былых счастливых днях вместе с ним. Но теперь этого никогда не будет.
Мне очень хотелось исправить свою жизнь в лучшую сторону. Вновь начать улыбаться и радоваться мелочам жизни, но как ни старалась, не могла выдавить из себя улыбку. Мне нужна была чья-то поддержка. Чье-то сильное крепкое плечо. Но пока на данный момент я была вновь одна в своей теперь «новой комнате»…
Я не стала распаковывать чемодан с вещами. Оля и Марина напихали туда зачем-то кучу красивых нарядов, косметики и прочих украшений для женщины. К чему мне все это? Перед психами красоваться? Потом немного расставила свои вещи по местам, включила ноутбук на зарядку и села смотреть фильмы, до тех пор, пока не придет Николай или доктор.
Их не было около часа, так что я начала зевать и стала подумывать о том, чтобы вздремнуть, но тут в палату вошел доктор Остин и Коля.
«Ты уже обжилась здесь?» спросил в шутку Николай и сел рядом со мной на кровать.
«Вроде того» тихо ответила я и отодвинула ноутбук. Я вспомнила, что ни телефоном, ни ноутбуком пользоваться здесь нельзя было, но Николай обещал все уладить по дружбе. Это было единственным развлечением на тот момент. Без этого я бы сошла с ума от скуки.
«Мне пора, Полина. Выздоравливай скорее, мы тебя ждем, не забывай через три месяца я приеду за тобой»
Николай меня обнял. Я вжалась в него крепко, крепко и не хотела отпускать. Мозг мой кричал, чтобы меня забрали отсюда.
«Привет Марине» коротко ответила я и отвернулась от него, скрывая слезы.
Николай подошел к другу и шепнул ему на ухо слова, но я услышала это.
«Постарайся вернуть нам прежнюю Полину, она нам всем дорога» после этого Николай ушел, а я осталась наедине со своим доктором.
Остин улыбнулся мне голливудской улыбкой и сел рядом на стул, изучая мою историю болезни. Он стал задавать мне странные вопросы, при этом всегда вглядывался в мое лицо пристально, изучая каждый момент моей мимики и выражения эмоций. Я почувствовала себя глупой от этих вопросов и в конце, прервала свой допрос с пристрастием и решила просто рассказать всю мою жизнь, окрашивая особенно последние печальные моменты болезненными черными красками.
Он слушал меня, внимательно, не перебивая. Вслушивался в каждое мое слово, понимал меня, сопереживал. Окончив свой печальный рассказ, он обрисовал мою ситуацию так, что у меня будто открылись глаза после череды несчастий. Обычные слова, от обычного человека, но мне они так затронули душу, что до сих пор сердце сжимается при воспоминании о них. Я бы так не смогла никогда, наверное, и даже дословно не могу описать тех сказанных слов. Остин был действительно умелым психологом.
Мы с ним разговаривали три часа. Да, да три. Он не торопился к своим остальным больным, казалось, ему интересно было слушать только мою жизнь. В конце, он сказал, что я здесь не узница. Мне было разрешено намного больше, чем остальным и диагноз мой, установленный врачами пока не подтверждается, но нужны были исследования, а потом и лечение.
Когда Остин ушел, мне показалось, будто с моей души свалился огромный камень. Мой мозг был выжат досуха. Вот, что мне было необходимо: хорошая поддержка и просто выговориться тому, кто сможет меня успокоить и выслушать. Остин мне даже приглянулся. В его милых и добрых чертах лица было что-то такое, что меня зацепило, но я быстро отмахнулась от всяких бредовых идей. Нужно было идти на обследования.
Под вечер на меня вновь напала тоска. Доктор Остин больше не заходил, и вновь я стала вспоминать неприятные воспоминания, которые грызли беспощадно мое сердце. Остин будто услышал зов моего плачущего сердца и пришел ко мне вечером, чтобы поговорить. За последнее время я еще никогда так не радовалась, как тогда. Мы снова проговорили больше часа и снова его слова пропитали мою душу как успокаивающий бальзам. Потом доктор ушел опять, теперь уже до утра. Я легла спать рано, еще в десять, стараясь ни о чем не думать, и вдруг, как в детстве вспомнила одну веселую поговорку: на новом месте приснись жених невесте. Глупая фраза, но мне почему-то приснился Остин…
На другой день, когда я испытала на себе раннее пробуждение и овсянку на завтрак, я заметила, что у меня появилось легкое настроение. Не такое как раньше, но все же. В мое окно светило солнце и мило мне улыбалось, осветив мрачную палату. И тут я посмотрела на себя в зеркало и впервые заметила, как я ужасно выгляжу и как ужасно это помещение… В голову мою пришла мысль. Первым делом я принялась за мою «новую комнату». Стараясь не думать о прошлом, а только о сегодняшнем дне, я украсила палату как могла. Теперь же она сходила за комнату в квартире. Затем занялась своей внешностью. Да уж, прежняя я бы ни за что не стала себя так запускать. Более и менее я привела себя в достойный вид, но вот лицо было не изменить и глаза больше не источали искры счастья…
