Уже спустя десять минут, ресторан полностью заполняется. Свободные места можно найти где-то в другом месте.
Я останавливаю свой выбор на креветках в чесночном соусе и печёном картофеле, а мама выбирает мясной рулет, которые дополняем безалкогольными коктейлями. Я выбираю такой из-за беременности, а мама не особо любит алкоголь в любом его виде. Изредка она может выпить бокал белого вина.
– Тут очень красиво и много народу, – улыбается мама, рассматривая интерьер. – И потрясающий вид из окон.
– Только не говори об этом Джейку, он и так засранец хуже некуда. Ты заставишь его самоуверенность раздуться до размеров нашей галактики, а она уже не выдерживает его эго.
Мамины глаза весело поблескивают.
– Ты была тут раньше?
– Э-э-э.. – вряд ли это можно назвать приятным воспоминанием. – Я ужинаю тут первый раз.
Мамины брови подскакивают.
– Он никогда не приводил тебя сюда?
– Это вряд ли можно назвать ужином или обедом, я была тут поздно, чтобы поговорить с ним. Но если тебе станет легче, то некоторые блюда он готовил на кухне дома.
– И как тебе?
– Хорошо, что он сейчас не с нами. Он готовит невероятно. Я говорю это первый и последний раз.
Мама начинает смеяться, покачав головой.
– Почему бы тебе не сказать ему, что он вкусно готовит? Тебе необыкновенно повезло.
– Потому что это Джейк. Его самомнение слишком раздуто, но я обязательно поиздеваюсь над ним сегодня.
– Ты такая неблагодарная, – шутит мама, пригрозив мне указательным пальцем.
– Я говорю ему спасибо, он и сам знает, что готовит вкусно.
Перед нами расставляют тарелки и бокалы, из-за чего слюни из моего рта начинают рваться наружу благодаря ароматам и по одному только взгляду на тарелку. Иногда я думаю, что продам душу за еду.
Как и планировала, отправляю фотографию, думая, что Джейк должен узнать по тарелке, где мы находимся. И сообщение от него приходит меньше, чем через минуту: предательница.
Ничего не могу с собой поделать, начинаю хихикать и кладу первую вилку в рот, начиная мычать от удовольствия. Пишу ему следующее: они неплохо справляются, это вкусно.
Парочка галочек появляется сразу, а следом точки скачут в уголке, за чем всплывает следующее: даже если так, это всё равно придумал я.
Если бы он был рядом, я могла закатить глаза и показать язык, показывая своё отношение к его заносчивости. И по правде говоря, кто мне мешает? Я закатываю глаза и показываю экрану язык, над чем мама смеётся.
– Ты точно ополоумела, начала ругаться с экраном телефона.
– Я мысленно ругаюсь с тщеславием Джейка.
– А он об этом знает?
Я бросаю взгляд на экран, где, как оказалось, появилось новое сообщение: хватить кривляться, ты похвалила мою фантазию. А она очень хороша.
Он поставил в конце подмигивающую рожицу, и я ещё раз закатываю глаза. Вряд ли сейчас имелось в виду его кулинарное воображение, Джейку любую фразу удаётся исковеркать и привести к пошлому подтексту. Ладно, возможно, мне это нравится. Может быть, даже очень нравится, ведь это так или иначе заставляет меня улыбаться.
– Да, знает, – в довершение, говорю маме.
Пишу ему новое сообщение: ты мешаешь нам наслаждаться ужином, занимайся своими мастер-классами.
В ответ получаю фото, из-за чего креветка встаёт поперёк горла и не хочет продвигаться обратно или по положенному пути. Я делаю почти судорожный глоток, с помощью которого пытаюсь протолкнуть еду и, к счастью, мне удаётся.
Мама смотрит на меня с замешательством.
– Ты в порядке?
– Да, – откашливаюсь, сделав ещё один глоток воды. – Случайно поперхнулась.
Она приподнимает брови, а озорной блеск в её глазах заставляет усомниться в том, что мама доверяет моей «случайности». Конечно, у случайности есть имя.
Я ещё раз бросаю взгляд на экран, где открылось фото. В нём нет ничего особенного, но моя реакция заслуживает отдельной награды.
Перед тем, как удалить, я ещё раз смотрю, и то, что лишь жалкий снимок топлес заставляет меня нервно поёрзать на стуле, говорит о том, что с этим воздержанием что-то нужно делать.
Воздержание в виде двух суток, как смешно.
Боже, чувствую себя монашкой, которая может потерять сознание и разбить голову из-за обморока, увидев мужское тело. Если быть точной: мужское тело до V-образной зоны, где самое главное прячется за раковиной. Джейк всего лишь сфотографировал себя в отражение зеркала и, если подумать, можно предположить, что на нём низко посажены боксеры, а не полное отсутствие всякой одежды. К счастью или сожалению, моя фантазия не приходит к чему-то более целомудренному. Она живое воплощение пошлости. А вот и понимание того, что от Джейка я упала не так уж и далеко. Он отправляет фото, заставляющее проснуться фантазию, я же легко подхватываю и начинаю оживлять картинки в голове.
– Я отойду в туалет, чтобы привести себя в порядок?
– Конечно, – кивает мама.
Мне становится неловко и даже стыдно за то, что собираюсь сделать, но отступать уже поздно.
Пробираюсь в дамскую комнату и под видом мытья рук стараюсь дождаться, когда комната опустеет. Сегодня мой день, потому что девушка, находившаяся в стенах туалета, уходит уже через полминуты. Я пользуюсь возможностью и включаю камеру. Господи, спасибо платью за чудесный вырез. Ложбинка между грудей открыта благодаря треугольному вырезу, и я тут же нахожу лучший ракурс. Навожу камеру на зеркало и склоняюсь к нему, опираясь на руку, ладонь которой находит упор в поверхности раковины. Благодаря тому, что наклонилась вперёд, обзор на грудь становится ещё лучше, в дополнение стягиваю бретельку с одного плеча. Женские секретные штучки никогда не помешают. Это то, что нужно, у мужчин одна часть мозга состоит из вменяемости, а вторая полностью соткана из сисек и задниц. Кстати, вторая обычно выигрывает на фоне первой. Показываю язык зеркалу и делаю снимок.
Уже спустя несколько секунд покидаю дамскую комнату собранной и такой, словно ничего не произошло. От Джейка тут же приходит сообщение, но в нём нет ничего, кроме фото из мультика Том и Джерри. У кота Тома высунут язык, выпучены глаза и вместо зрачков в них сердечки. В этом и есть все мужчины. В первую очередь они думают мозгом, расположенном внизу, а только потом поступают сигналы в тот, что находится выше.
Я лишь качаю головой и посмеиваюсь, кто бы сомневался.
Убираю телефон в сторону и улыбаюсь маме, которая смотрит за окно, где мимо проплывают машины, а через дорогу открывается чудесный вид на закат.
– Можно вопрос?
– Ты же знаешь, что можешь не спрашивать, задавай сразу, – кивает она, отложив вилку в сторону и смотря в мои глаза.
