Дэни скрещивает руки под грудью.
– Чего ради ты лезешь? Не припоминаю, чтобы когда-нибудь вступал.
– Потому что ты пожалеешь об этом. Обидишь её и неизвестно, к чему всё приведёт. Ты уже это делаешь.
Дэни переводит взгляд с меня на Энди. Только слепой не увидит застывшие слёзы. Голубые глаза всегда выдают её со всеми потрохами. Она не умеет скрывать эмоции.
Кадык Дэни дёргается, когда он, вероятно, проглатывает невысказанное. Славно, теперь он чувствует себя виноватым и сейчас будет извиняться. Дело сделано. Можно выпить.
Подмигиваю Ребекке, кресло которой двигаю ближе и обнимаю плечи. В ответ получаю слабую улыбку.
– Не тошнит? – тихо спрашиваю у её уха.
Она отрицательно крутит головой.
– Теперь я выпью? – звучит голос Патрика. – Мне нужна пара бутылок, чтобы забыть всё это.
– Не только тебе, – кивает Гарри.
К счастью, воздух постепенно перестаёт быть тяжёлым. Дэни и Энди что-то тихо обсуждают между собой без намёка на споры, ссоры и гнев. Не буду выпрашивать спасибо за небольшой жизненный опыт и мудрость, которую приобрёл с недавних пор. Спустя небольшой промежуток времени наши бокалы встречаются в воздухе, а стол окружают приятные ароматы.
Несмотря на шок, мы легко разговариваем, шутим, с Патриком успеваем пихать друг друга и издеваться, в принципе, как всегда. В нём ровно столько же дурости, сколько есть во мне. Удивительно, где удаётся найти, имея какую-никакую взрослую голову на плечах. Дурость из наших задниц не выбить, она находится ещё.
Я оставляю их, шагая к туалету не подозревая, какой вскоре ожидается сюрприз.
И когда выхожу из кабинки, застегивая пуговицу на джинсах, поднимаю голову, этот самый сюрприз ждёт меня во всеоружии.
Глаза Андреи смотрят в мои, а её задница прекрасно устроилась на поверхности, разделяющей раковины. Она расставляет ладони позади себя и перекидывает ногу на ногу.
– Какого хрена ты вытворяешь в мужском туалете?
Она улыбается так, будто я могу клюнуть и примкнуть к ней с высунутым языком, как собачка.
– Разве непонятно? – почти мурлычет она.
Изогнув бровь, мой сарказм готов обнародовать себя. Вместо этого подхожу к раковине через одну от неё и мою руки.
– Давай, Джейк, один раз. Никто не узнает. Тебе нужен секс, а она беременна.
– А когда беременность начала влиять на секс, потенцию и либидо?
Андреа прищуривается, окидывая меня оценивающим взглядом. Облизав губы, она снова начинается улыбаться, когда склоняется в мою сторону. Её грудь вот-вот вывалится из выреза топа. Я же вытаскиваю из аппарата несколько сухих салфеток и вытираю руки.
– Я могу дать тебе намного больше. Она же стерва, какую позу вы используете? Я почти уверена, что её максимум – миссионерская, такие королевы боятся лишний раз замараться.
Бросаю салфетки в урну.
– До этого момента я думал, что у тебя есть чувство собственного достоинства, но чаще всего сомневался. Сейчас убедился. Его нет.
Направляюсь к дверям, когда она бросает в спину:
– Диана тоже не даст тебе того, что могу дать я.
– Ага.
Дёргаю дверь, но ручка не поддаётся. Гнев внутри нарастает. Смотрю через плечо, и наблюдаю ключ, который качается в воздухе между пальцев Андреи. Она готовилась к бою?
– Мать твою, серьёзно?
– Очень вовремя уборка туалетов, – улыбается она.
– Думаешь, я не смогу забрать ключ из твоих рук?
Андреа оттягивает ремень своих брюк и бросает туда ключ. Будь я проклят, почти в трусы.
– Иди и забери.
Я не подозревал, что внутри неё прячется сучка. Видимо, тихони только на первый взгляд являются невзрачными, хотя Андрею назвать невзрачной вряд ли можно, скорей в какой-то степени пай девочкой с хорошими внешними данными. Но теперь она открылась совершенно с другой стороны. Эта девушка оказывается та ещё стерва.
– Я снесу дверь с петель, – мой предупреждающий тон явно забавляет её.
– Джейк, я предлагаю лёгкий выход.
Я закидываю голову назад и смеюсь, хотя напряжение в воздухе постепенно нарастает. Атмосфера буквально искрится, ток начинает трескаться под гнётом накала. Я не собираюсь торчать тут и давать Ребекке повод для вспышки ревности.
Пинаю дверь, которая начинает дребезжать. Я лучше оплачу урон, чем трахнусь с ней за ключи.
– Ты такой упёртый, Джейк. Бежишь от своих желаний.
Черт, какая-то чокнутая девчонка готова изнасиловать меня в туалете. Смешит только это, потому что остальное становится далёким от веселья. Я снова пинаю дверь и наконец-то слышу какой-то шорох за ней, за чем раздаётся пара громких сердитых возгласов.
– Что там происходит? – спрашивает тонкий женский голос.
– Откройте дверь и следите за гребаными ключами в следующий раз!
Больше никогда не буду оставлять мобильник на столе. Всегда, черт возьми, всегда буду таскать с собой, даже если останусь полностью голым. Так хотя бы будет возможность найти помощь.
– Рано или поздно ты примешь это предложение. Готова поспорить, даже сам предложишь. Когда-нибудь она надоест, захочешь чего-то нового из старого, чего-то такого, где ты контролируешь ситуацию, а не она управляет тобой.
Дверь наконец-то открывается, и две женщины смотрят на меня с широко распахнутыми глазами.
– Спасибо, – рявкаю, не задерживаясь в стенах туалета ни секунды.
Под моими шагами почти трескается плитка, а волосы на затылке встали дыбом. Я мог бы согласиться с Андреей, начать капаться в себе, если бы не понимал, что на самом деле отношения с Ребеккой держу в своих руках.
– Твоей чокнутой подруге необходим доктор, – говорю я, обращаясь к Энди и занимая прежнее место. – У неё крыша едет.
Она сводит брови, и остальные тоже заинтересовываются нашим диалогом.
– Что? – спрашивает Энди.
– Она только что где-то откапала ключи от мужского туалета, закрыла дверь и засунула в свои трусы. Догадайся, кто их должен был достать.
Лицо Энди приобретает багровые оттенки. Она сердится.
– Что за бред, Джейк!?
– Это ты мне объясни. Она окончательно сбрендила?
Я перевожу взгляд на Ребекку, которая в упор смотрит на меня с толикой недоверия. Я не понимаю, чему именно она не верит. Хотя ответ имеется. Я напротив неё, следовательно, должен был достать ключи. На моём лице возникает гримаса отвращения.
– Я пинал дверь, – объясняю ей. – Не смотри на меня так, замок открыла какая-то женщина.
Боковым зрением ловлю виновницу торжества.
