– Черт, подумай получше. К тебе приходил курьер? Ты расписывалась за них? Кто-нибудь вообще видел, кто их приносил? Записки анонимные. Ты приходишь – они уже тут.
Шестерёнки в ее глазах начинают крутиться с бешеной скоростью, когда Ребекка смотрит на меня, но словно сквозь. Она явно размышляет над моими словами. Но я уверен. Я знаю это. Я смотрю на девушку, что занимает кресло напротив, точно также. Сейчас я готов мир положить к её ногам, лишь бы она сняла платье. Разница лишь в том, что она влюблена в неё, как в женщину и возможную будущую половинку, а я влюблён в страсть, которая заставляет нас забыть обо всём на свете: о месте нахождении; о том, что уцелеет после нас. Я влюблён в необузданность и ярость, с которой срываю с неё одежду, растворяясь в аромате и касаниях. Я влюблён в ненависть, с которой она знакомит меня. Да, можно влюбиться в ненависть другого, которую он испытывает по отношению тебя. И я ненавижу эту влюблённость. Как парадоксально.
Ребекка продолжает размышлять, а я обвожу взглядом контур ее губ, которые сомкнулись вокруг гелевой ручки. Ещё одно чувство, которое я ненавижу: она заставляет меня быть готовым уже через секунду. Благодарю себя, что сегодня не в джинсах, которые рядом с ней становятся дико тесными в области ниже паха. Сегодня шорты, но от этого отнюдь не легче. Быстро окидываю взглядом стеклянный стол, под которым прячутся её великолепные ножки, и перекатываю слюну по горлу.
– Ладно, – выдыхает она. – В любом случае, это не твоё дело.
– Ты моё дело.
Она дёргает бровью.
– Разве?
– Ты будешь со мной, Ребекка.
– С тобой? – со смешком, произносит она, из-за чего меня словно окунают головой в холодную воду, которая должна отрезвить.
– Либо со мной, либо с кем-то другим, даже если дело касается киски.
– С каких пор? Этих условий не было.
– Теперь они есть, – отталкиваюсь от стола, найдя упор в спинке кресла.
– А ты вдруг стал верным даже таким отношениям? Не помню, чтобы ты жаловался, когда кто-то стянул с тебя трусы в туалете.
– С сегодняшнего дня либо я, либо другой.
– И ты уверен, что это не игра в одни ворота?
– Я уверен в себе, будь иначе, и всё, что от тебя мог получить – сообщение на почту с предложением отвалить.
– Думаешь, я соглашусь?
– Ты говорила, что есть только я.
– Говорила, но прошло время, не думал, что кое-что могло поменяться?
Не сдерживаю порыв что-то ударить. Бью первое, что попадает под руку: подлокотник кресла.
– Не играй, Ребекка, я не шучу. Я узнаю.
– И как? Вставишь сигнализацию?
– Это не сложно понять, я не такой идиот.
Из меня вырывается новый рык.
– Да к черту! Нет, я не согласен на это.
– На что?
– На твои условия. Ты будешь ненавидеть меня, но рядом со мной.
– Рядом с тобой?
– Да. Ты принадлежишь мне.
Ребекка фыркает и поднимается на ноги, подхватывая сумку. Она явно не в духе. Я не знаю, из-за меня или причина в другом, но, кажется, вина вовсе не на мне. Когда она вышагивала к кабинету, уже была не в духе. Мне удалось разглядеть рассеянность и не желание с кем-либо общаться.
– У меня много работы.
Ещё несколько секунд смотрю ей вслед, и поднимаюсь следом. Смешно, что это со мной невозможно вести серьёзный диалог, ведь она даже не предоставляет возможность его начать.
– Адрес на договоре, – сообщает Ребекка, останавливаясь у своей машины. – Встретимся там.
– Нет, ты поедешь со мной, – настаиваю я, когда она занимает водительское кресло и заводит двигатель. – Ты поговоришь со мной, даже если Земля сойдёт с орбиты.
Она даже глазом не ведёт, выезжая с парковки.
– Ребекка! – рявкаю, но поздно.
Пинаю колесо своей машины и прыгаю за руль, выезжая следом за ней. Порой, страсть отступает, над ней возвышается бешеное желание закатать Ребекку под асфальт.
– Черт, черт, черт! – какой раз бью по рулевому колесу и рычу. Она невыносимая от слова абсолютно. Я даже не могу поговорить с ней, всё приводит к тому, что она никак не воспринимает, лишь дерзит в ответ.
Может быть, я согласился на её условия. Может быть, тогда я был на них согласен. Но не сейчас и не сегодня. Бери всё и не оставляй ничего. И я заберу.
Мне не нужен адрес, я еду за ней, интуиция начинает подкидывать свои варианты, и оказывается права.
Машина Ребекки останавливается на парковке у торгового центра. Она не ждёт меня, быстрым шагом направляясь к центральному входу.
– От чего ты бежишь? – бросаю ей в спину.
– Я уже сказала, что у меня много работы.
– Я не отвлекаю тебя от работы.
Ребекка останавливается и тыкает указательным пальцем мне в грудь. Её дыхание становится тяжёлым, в глазах зловещие искры и, кажется, она вот-вот закричит и расплачется перед целой толпой народа, кишащей вокруг, что мне вовсе непонятно. Да что с ней происходит?
– Нет, Джейк, ты отвлекаешь меня от работы. Я не буду ничего выяснять и разбирать. Это не то, что нужно. Оставь это.
Она резко замолкает и втягивает воздух, быстро оттаивая. На её губах медленно расцветает улыбка. Какого хрена вообще?
– Вот же черт.
– Что? – спрашиваю, отслеживая траекторию её взгляда, но остаюсь проигнорированным.
– Райн Холлис! – восклицает она, и глаза какого-то парня устремляются в нашу сторону.
Мать твою, да, отпадно, её бывший. Не буду отрицать, что было интересно на него посмотреть. Видимо, самое время.
Мы практически одного роста, но совершенно разные внешне. Его карие глаза далеки от моих зелёных, темно русая копна волос разнится с моими светлыми, и почему-то чувствую, что мы абсолютно разные внутри. Таких, как я – вижу из далека, и он – это не я.
– Беккс, – улыбается он, направляясь к нам. – Блин, сто лет не виделись.
– Будь мы в параллельной вселенной, где я тебя ненавижу, могла поблагодарить небеса за эти сто лет, хотя, всего год.
– Но?
– Но черта с два, – хихикает она, направляясь прямиком в его объятия, пока я остаюсь на месте с тупым выражением лица и кучей вопросов о психическом состоянии девушки. Только что она могла испепелить меня взглядом, а сейчас улыбается.
Парень смеётся, прижимая её к себе, от чего из груди вырывается глухой рык.
– Ты один?
– Э-э-э, вообще-то нет, где-то тут ходит моя девушка.
– Вот черт! – шепчет Ребекка, отрываясь от него. – Мне лучше валить.
– Она про тебя знает.
