– Окно?
– Да, в чем проблема вообще?
– С каких пор ты стал человеком пауком?
Улыбаюсь, приподняв бровь.
– Ты живёшь на втором этаже десятиэтажного здания. И под твоими окнами магазин с удобными козырьками.
– Они тканевые.
– Тогда пришлось бы вызывать службу спасения, чтобы подкинули. В крайнем случае одолжили лестницу.
– Ты просто неутомим.
– Ты уже говорила.
– Напоминаю.
– Я запомнил.
Пробую уснуть, но как бы не пытался, не получается. Глаза не желают закрываться, а мозг активно функционирует, действуя сообща с фантазией. Я не знаю, насколько Ребекка права насчёт влечения, ведь именно сейчас испытываю физическое, каждой клеточкой тела ощущая её близость. Дело лишь в эмоциональном, но разве оно отсутствует? Мы определённо чувствуем его. Да, возможно, со своей изюминкой, но почему-то данный факт не пугает. Именно это привлекает: нет того, как у всех. Она не выносит меня, я не выношу её, и будь иначе, было бы слишком приторно, а это то, что я не люблю. Я не нуждаюсь в тех отношениях, что царят между Дэни и Энди. Он выберет, чтобы Энди бросилась к нему на шею; я выбираю, чтобы Ребекка что-нибудь бросила в меня. Совершенно не важно, что это будет – слова или предмет, дело в самом действии, оно говорит о наличии чувств.
Я не отказываюсь и не противлюсь собственным желаниям. Легко утягиваю её за собой, начиная с банальности в виде поцелуев. Ребекка поддаётся, но небольшое напряжение в её теле присутствует. Странно, что удалось смириться с нежеланием поцелуев в губы, всё забывается, когда она оставляет свои на моём теле. Стоит только примкнуть к шее, чтобы почувствовать ответные в области плеча. Прощаюсь с футболкой, которая приземляется на пол, и хочу снять с неё, но в ответ получаю обратное.
– Я не хочу.
Это звучит неубедительно, поэтому продолжаю оставлять поцелуи на шее. Моя футболка слетела благодаря ей, именно поэтому не принимаю во внимание слова. Всё длится до тех пор, пока не кладу ладонь на её щеку. Влажную щеку.
– Не хочу… – дрожащим голосом, повторяет Ребекка и меня буквально парализует. – Не хочу…
Стоит ей повторить третий раз, и у меня пересыхает в горле. Мне не хотелось слышать эти слова, но она говорит их. Повторяет несколько раз.
Медленно отстраняюсь от её кожи, которая горит и нахожу взгляд. Ребекка отворачивает лицо, но поздно, я вижу слёзы, которые струятся по щекам. Я не знаю, что делать, что говорить, остаться или уйти, да и нужно ли спрашивать. Мне не доводилось быть в подобной ситуации. Да, я видел женские слёзы, но не я был тем, кто утешал. Мог, если бы потребовалась моя поддержка, хотя вряд ли из меня выйдет тот, кто ободрит и даст совет, я ненавижу их раздавать так же, как и получать. И в случае с Ребеккой, лучший выбор – это бежать без оглядки. Я поступаю иначе. Остаюсь.
Перекатываюсь на спину и подтягиваю её к себе. Странно, но на этот раз она ничего не говорит, молча позволяя это сделать. Голова девушки устраивается на моей груди, а мои пальцы начинают играть с прядями её локонов. Между нами грабовая тишина, но она почему-то не пугает. Так длится не меньше десяти минут. Мы молчим, и это кажется правильно. Ещё никогда мне не удавалось комфортно молчать наедине с кем-то. Всегда требовались разговоры, может быть, активно вести беседу или хотя бы принимать участие в ней. Сейчас всё иначе, это чертовски пугает. Чувства, которые появляются, навеивают некий страх. Я не хочу быть зависимым от неё, как и от кого-либо другого.
Внутренний голос тут же начинает задорно смеяться, ведь я уже завишу.
– Спасибо, – нарушая тишину, говорит Ребекка.
– За что? – голос осел из-за осознания ужаса проникновения к ней. Я не этого хотел. Мне не нужны такие чувства.
– Что не задаёшь вопросы.
Удаётся молча кивнуть, таким образом, ответив «пожалуйста», хотя вопросов в голове целая тьма. Я продолжаю водить по каштановым волосам, которые рассыпаются между пальцев и думать о том, что делаю и зачем делаю. Какая-то часть меня просит её указать на дверь, и это разумная часть, ведь у второй, кажется, полное полоумие, потому что она требует быть собой и остаться, даже если Ребекка попросит уйти.
Новая тишина повисает между нами, лишь шум проезжающих мимо машин разбавляет молчание. Если бы была возможность, я мог начать считать их, чтобы хоть как-то избавиться от назойливых мыслей, попробовать убежать от самого себя, но они словно тень, что ходит по пятам.
Вздохнув, снова пытаюсь уснуть. К сожалению, это тоже невозможно. Глаза не желают закрываться, впрочем, ничего нового. Они упрямо смотрят в потолок, на котором мелькают уличные огни. Пора признать, я проигрываю. Это больше не «всего лишь секс», да и был ли. Чувства есть, глупо отрицать. Я знаю себя, и не будь их, не был бы в эту минуту с ней, вероятней всего, сейчас мог искать или уже быть с той, кто заменит её. Моя качель перестала взлетать вверх и устремляться вниз, она застыла на том месте, где стало ясней некуда.
Глава 24
Меня обливает потоком ледяной воды, когда дверь открывает не Ребекка. На пороге незнакомое лицо. Мужское лицо. Сразу задаюсь вопросом: какого хрена?
– Привет, – от него это звучит довольно двусмысленно, и скорей вопросом, нежели приветствием.
Чувствую себя кретином, когда понимаю, что не отвечаю взаимностью, а тупо смотрю на него. Возможно, это ожидание чуда, что он исчезнет. Стоит себе напомнить, что чудес не бывает.
– Привет, – наконец-то, говорю я, сжав в руках папку.
– Ри, вряд ли это ко мне, – с толикой веселья, сообщает он.
Ри? Я в предвкушении интересного.
Проходит несколько секунд, и Ребекка появляется на горизонте. Она открывает рот, на её лице полное изумление. Но девушка быстро ориентируется и собирается, уничтожив все эмоции. Спасибо, что она хотя бы одета. И она одета, но вовсе не так, как обычно. Сегодня ее образ далёк от рабочего.
Джинсовые шорты слишком короткие, но мне нравится. Белоснежный топ, заправленный в шорты, облегает её фигуру и открывает достаточное количество сексуальных участков тела. В Ребекке нет ни одного квадрата, который не понравится, она целиком сплошная порция секса. И мне это тоже нравится. На моём месте другие предпочтут укутать такую в балахоны, чтобы спрятать от посторонних глаз, я же наслаждаюсь тем, что они смотрят и понимают, кому она принадлежит. А она принадлежит мне. Им остаётся только видеть и желать, прибегая к помощи руки.
– Я звонил тебе, – со словами поднимаю папку и качаю ей. – Дэни передал.
Её лицо внезапно становится бледным. Я догадываюсь, о чём она думает. Не знаю, для чего, но успокаиваю её, хотя на деле лучше было бы признаться, что он обо всём знает.
– Они уехали утром, – зачем-то оправдываю своё появление. Пора прекращать эту периодическую роль посыльного между ними.
