Да, он точно всё знает, из-за этого у меня начинают дрожать руки и становится так стыдно, неловко и не по себе, как никогда ранее. Впервые чувствую стыд, но вовсе не из-за того, что между нами, а за то, что именно я говорила о том, что ничего не будет. Именно мои слова подвергаются сомнению.
Я больше не могу сосредоточиться, да и могла ли. Свадьба через несколько дней, и этот факт пугает до чертиков. Я не знаю, как поведёт себя он, но и далеко не уверена за себя. Я сбита с толка и уже какой день пытаюсь собраться с мыслями. Всё валится из рук, чего стараюсь не замечать и оправдывать всё нервозностью перед предстоящим торжеством. Но из-за чего я волнуюсь? Причин нет, всё готово и идеально, им нужно просто прийти. Когда я вообще волновалась на счёт предстоящего мероприятия? Никогда, я всегда всё контролировала и поэтому была спокойна. Дело вовсе не в работе. Я держусь на тонком волоске.
За окном медленно солнце садится за горизонт. В последнее время я начала ненавидеть вечер и ночь, за это виню кашу в голове. Именно ночь меняет всё, все мысли собираются в кучку и нависают грозовой тучей, от которой не убежать и не скрыться. Тогда я начинаю считать минуты до того, как смогу уснуть.
Телефон снова подаёт сигнал, и я перевожу взгляд к экрану: Кофе?
Напрямую из сердца вылетает горестный смешок. Может быть, когда-то в школе я могла согласно кричать и прыгать от радости, но уже какой год ненавижу кофе перед сном, а время перевалило за семь вечера. Да и сейчас мне необходим сон и как можно скорее, а не лишняя порция бодрости. Единственное время, когда соглашаюсь – утро, но даже утром оно редко появляется в руках, сама не понимаю, с каких пор, но предпочитаю выпить стакан сока. Йен прав, мы поменялись. Выросли. Изменились. Даже если он вдруг решил, что стоит попробовать и узнать друг друга снова, я не уверена, что хочу этого. Новый Йен не знает меня, и я понимаю, что не особо хочу, чтобы узнавал.
Я игнорирую предложение. Хватаю сумку и вылетаю из офиса, как оказалось, последней. На улице стемнело, чего я не заметила.
Дэни прав. Нам стоит поговорить, чтобы расставить точки, я больше не хочу быть такой рассеянной, мне не нравится это чувство разбитости и дисбаланс с самой собой. Возлагаю всю вину на чувства и сознание, которые не желают принимать друг друга и работать в едином ритме, и всё это сказывается на мне, я словно третье звено между ними. Голова вовсе не в восторге от того, что испытывает сердце находясь рядом с ним, а я пытаюсь абстрагироваться от всего и делать то, что захочу. Я хотела его, я получила его, но не уверена, что способна перейти к чему-то другому. Не уверена, что смогу это дать.
Доезжаю до нужной точки и переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь постучать. С каких пор я стала трусихой? Когда появилась непонятная робость? Я становлюсь размазнёй. Где-то внутри меня смеется Джаред, говоря, какая я трусиха. Да-да, почему-то именно этот парень стал для меня чем-то вроде внутреннего голоса под названием «уверенность». Уверена, Лизи умрет от смеха, если узнает. Я и сама хочу посмеяться над такой глупостью, можно же было выбрать кого-то другого, столько известных героических личностей, почему я выбрала мужа своей подруги? Знаю только то, что не благодаря романтическим чувствам. Я даже не могу представить нас вместе, потому что тут же передергивает.
Стеклянная дверь приоткрывается, и из головы вылетает каждая мысль, кроме одной: «Срывай и узнавай». Взгляд натыкается на мужчину примерным возвратом моего отца. Он смотрит на меня с замешательством. Что ж, на его месте я могла реагировать точно также, когда кто-то незнакомый трется у дверей в ожидании непонятно чего.
– Вам помочь? – спрашивает он.
– Мне нужно попасть внутрь, – на одном дыхании, произношу я, из-за чего его брови взлетают вверх.
– Ресторан закрыт.
Господи, как же неуютно себя чувствую. Я словно пришла побираться остатками. И мужчина именно так на меня смотрит, его может смущать разве что внешний вид, ведь я достаточно прилично одета.
Если не сейчас, то не знаю, когда решусь ещё. Глупо идти на попятную, я уже тут. Джейк и вовсе может слышать нас, и он будет смеяться мне в лицо, говоря о том, что я жалкая трусиха.
Я не хочу быть трусихой в его глазах.
– Пожалуйста, – прошу я, уже готовясь сложить ладони в молитвенном жесте. – Мне необходимо поговорить с одним человеком.
– А он об этом знает? – недоверчиво интересуется мужчина, окидывая меня уже сотым взглядом. Его глаза похожи на щелки, в которых прячется оттенок проницательных карих глаз.
– Нет, но разве в этом суть?
– В этом и суть. Заведение закрыто.
– Но… – вздохнув, заставляю себя произнести это вслух: – Там мой парень. Джейк. Он работает на кухне, вы должны знать. Я очень сильно накосячила, дайте мне всё исправить… пожалуйста!
– Джейк?
Боже, теперь ещё чувствую себя глупо. Я же не могла ошибиться рестораном, я приезжала именно сюда.
– Да, Джейк.
Мужчина берет паузу, внимательно присматриваясь ко мне, будто девушка в платье и на каблуках способна вынести из ресторана продукты и всю утварь с техникой, которая там имеется. Честно говоря, я и нож точить не умею, не говоря уже о некоторых приспособлениях типа слайсера. Мне проще купить новый или съесть так, чем заморочиться над мелочью. Времени и без того в обрез, поэтому лишний раз предпочту перекусить в кафе, чем ехать на обед в квартиру. И в этом мы крайне разнимся с Джейком, ведь при своей общительности и активности, он как раз предпочитает ужин дома. Не знаю, с чем это связано, ведь я лучше выберусь в кафе или ресторан. Мы одновременно одинаковые и разные.
– Десять минут, – наконец-то, говорит мужчина, пропуская меня вперёд.
– В долгу не останусь, – сразу оживаю я, проскальзывая внутрь темного зала.
– Даже интересно, что может предложить такая девушка, как ты, такому, как я.
– Это комплимент или вы нарываетесь на комплимент? – улыбаюсь, вышагивая за ним.
– Это интерес, – хоть и строго, но с толикой улыбки в голосе, говорит он.
– У меня агентство. Я организую свадьбы, дни рождения и все подобные мероприятия. Спасаете меня – спасаю вас.
Он подводит меня к двери, что ведёт на кухню, судя по приятным ароматам в воздухе, и ещё раз рассматривает с ног до головы, в ответ сую ему визитку.
– Позвоните, если понадоблюсь, – шепотом добавляю я. – Если сейчас я буду спасена, то когда-нибудь приду на помощь к вам.
– А если не будешь? – с тёплой улыбкой, которая достигает карих глаз, спрашивает он.
– Всё равно не останусь в долгу, вы пустили меня, хотя не должны.
Получаю его кивок и провожаю мужчину взглядом до тех пор, пока он не скрывается за дверью. Мне приходится унять волнение и дрожь в ногах, чтобы не оступиться и не разбить нос из-за того, что не хватило смелости посмотреть правде в глаза.
