— Ты только что изменился, — произносит Миэна.
Разумеется, она не может не знать, кто перед ней, но холодный взгляд сапфировых глаз нисколько не изменился, а отсутствие губ и щек навсегда лишает возможности улыбнуться. Даже сам голос кажется каким-то неестественным, так как плоть вокруг рта больше не помогает в артикуляции и в правильном произнесении звуков. Из-за этого речь становится свистяще-шипящей.
— Здравствуй, Миэна, — продолжая плакать, эльф пытается сделать шаг вперед, чтобы коснуться дочери, но понимает, что не может этого сделать. Дельта-гир опутывает тело подобно цепям. Это сразу говорит о том, что Миэна не хочет, чтобы отец подходил к ней.
— Жаль, что ты все-таки выжил, — теперь челюсти эльфийки плотно сомкнуты, а речь рождается прямо в мозгу с помощью телепатии. — Лучше бы ты умер в мета-экзисте или еще где.
— Разве это стоит говорить отцу, встретившись после разлуки? — с горечью спрашивает Кошмар.
— Я сказала то, что хотела. Я ненавижу тебя за то, что ты убил мою мать и остальную семью, даже не попытавшись спасти. Я была лишена времени, чтобы хотя бы познакомиться со своей семьей. Я выросла одна среди чужих. Ты теперь Даэлир Проклятый, самый ужасный и презираемый эльфийский король в истории, который отдал нашу империю на растерзание Юнион Дарку, а потом предпочел сбежать от своих обязанностей.
Эльфу на эту тираду ответить нечего. Становится понятно, что Миэна не в курсе, что Даэлир пытался спасти Энгвира и Авени, провернув хитрую аферу, но проиграл людям.
«Оно и понятно, ведь это была засекреченная операция. О ней знал только я и Калейх, но Калейх погиб. Врачи, которые ожидали транспорт, должны были унести тайну в могилу независимо от исхода предприятия. И Йети этого афишировать не стал бы», — думает Одиннадцатый.
Он понимает, что действительно не смог спасти семью и предпочел худой мир славной войне с Юнион Дарком. А потом и вправду сбежал в мета-экзист, оставив на камнях физическую оболочку, которую забрали люди, чтобы сделать из нее одного из первых пилотов.
Помимо этого на его руках кровь множества эльфов, ведь потом Даэлир вернулся на Восточный Горизонт для подавления множества бунтов и восстаний. Память о годах, проведенных в казармах или капсуле боевой машины, еще изобилует дырами, но перед глазами все равно встают картины зачисток, пыток и расстрелов. Юнион Дарк позже совершенно не заботился о выборе методов устрашения. И пускай тогда эльф не мог не подчиниться приказам, вину он все равно чувствует.
— Что же, я действительно заслуживаю презрения всей эльфийской расы, — Кошмар не стал спорить. — Прости меня за то, что оказался недостаточно сильным, смелым и умным для того, чтобы спасти всех.
— Мне плевать на твое раскаяние. Передай мне Транзит-Кор.
Услышав это, глаза эльфа чуть распахнулись, когда в памяти всплыла информация о том, что это такое и зачем было создано. Он вместе с Сакраменом собирался использовать Транзит-Кор для того, чтобы остановить экспансию Юнион Дарка. И просто отомстить, хотя это не та причина, которая должна была сохраниться в учебниках.
Но теперь Юнион Дарка уже не существует, однако, на его месте остался Параллакс, который сам вышел в иные области существования. Вместе с памятью Даэлира в мозгу появилась информация о том, что Царство Параллакса стало даже более грозным противником, нежели милитаристское государство людей в прошлом.
Даэлир пять тысяч лет отражал нападение Параллакса через мета-экзист и не давал подступиться к Городу Вечной Бури в этом мире. Он знает, на что способен ИИ, который стал матричным богом. Существующий в этой эпохе Аттонарейв даже близко не может соперничать с миллионами космических кораблей и станций, которые полностью управляются машинным интеллектом. Это одна из новых страшных сил в галактике.
Но по какой-то причине Параллакс еще не завоевал галактику, хотя вполне мог это сделать. Возможно, он просто копил силы для того, чтобы продолжить последнюю директиву создателей по всеобъемлющему доминированию, или был сдержан какой-то другой силой. И такая сила может существовать, ведь её представительница сейчас стоит перед ним.
Нынешний Восточный Горизонт вполне может побороться в устрашении и с Юнион Дарком, и с Царством Параллакса. Даэлир вспоминает, что видел во время пребывания в мета-экзисте, но никак на это не реагировал эмоционально, так как чувств на другом плане бытия не существует, как явления. Можно даже подумать, что эффект потери естества происходит просто потому, что крепнет связь с местом, где эмоции и связи не играют роли.
Отец смотрит на дочь, что стала хладнокровной правительницей, воздав всем по заслугам. Что же, возможно, именно такая императрица была нужна народу в непростое время. Эльфы очень сильно пострадали из-за иноземного гнета, а после выплеснули ненависть обратно, став новым кошмаром галактики.
Эльфийский народ в прошлом был мирным государством, который неспешно развивался, не испытывая нужды в контактах с другими расами и стремительном расширении собственных границ. Эльфы были бы довольны, если все войны в галактике прошли мимо них и отгремели вдалеке, но это было невозможно.
А теперь Восточный Горизонт по сути занял опустевший трон Юнион Дарка, наращивая военную мощь и принося опустошение и горе другим галактическим державам. Юнион Дарк открыл эльфам глаза на то, что они от природы обладают большим псионическим потенциалом, и после от этого пострадал.
Теперь уже легионы эльфов наносят удары по системам и планетам, захватывают ключевые позиции и забирают население проигравшего в рабство. Эльфы нового поколения даже не считают прочие расы достойными хотя бы чего-нибудь, принимают за существ второго или даже третьего сорта.
Певчие, псионики-телепаты эльфов, сводят вражеских солдат с ума, пока избранные обращаются к Коллегии Аэров, чтобы прикоснуться к источнику силы в виде мета-экзиста. Прекрасные и монументальные крепости величественно плывут посреди бушующего космического сражения. Крейсера-башни берут в кольцо вражеское сопротивление, расстреливая из новых образцов вооружения. Тысячи эльфов на поверхности планет поднимают луки, которые люди окрестили очень просто — doombow, и выпускают шторм энергетических выстрелов по позициям противника.
Всё это Даэлир мог видеть во время своей стражи под Городом Вечной Бури. Ненависть и несправедливость превратила его народ в кровожадное чудовище, которое не сможет насытиться. Чужая боль может потушить на время обиду, но потом огонь разгорится снова. Многие эльфы, которые имеют более-менее безопасный доступ к мета-экзисту, смогли перешагнуть в область истинного долголетия, а новые поколения вырастают с установкой на ненависть и уже не смогут принять какой-то иной подход.
«Разве что за исключением силового подхода, но это тоже означает войну», — приходит к выводу эльф. Бывший эльфийский император не знает, как поступить, но понимает, что точно не передаст Восточному Горизонту Транзит-Кор. Это не приведет ни к чему хорошему. Одинаково нельзя передать технологию кому-либо еще, ведь тогда получивший сам решит утолить горечь прежних обид чужой кровью. Галактика стала еще более безумным местом.
