– Не буду целовать, – упрямо бормочет Ульяна.
– Ошибаешься.
Подтягиваю ее выше и впиваюсь в раскрасневшиеся губы. Смакую каждый миллиметр припухшей плоти и наслаждаюсь трепетом, который исходит от нее. Уля сколько угодно может упираться притяжению между нами, но ее тело не лжет, как бы ей ни хотелось в это верить. Отрываюсь от нее и смотрю в пьяные глаза Белочки.
– Ты странно и совершенно неправильно влияешь на меня, – хрипло произносит она, а потом я помогаю ей спуститься с кушетки.
Сажусь и жду пару минут, пока пройдет головокружение от долгого лежания. Наблюдаю за тем, как Белочка вытирается салфетками и одевается, игнорируя трусики, которые валяются на полу. Спускаюсь с кушетки и подхватываю трикотажное чудо. Кручу в руках и начинаю смеяться.
– Человек-паук?
– Отдай.
Уля тянется за бельем, но я поднимаю их выше. Она подпрыгивает пару раз, а потом сдается.
– Не вздумай забрать их себе как какой-то извращенец.
– Думаю, прозвище «Маньячишка» автоматически дает мне право на всякие бесчинства. Это как справка от психиатра и частичная невменяемость, благодаря которой человека даже не могут полноценно привлечь к уголовной ответственности. На самом деле я задаюсь вопросом: а есть ли у тебя кружевное белье?
– Есть, – раздраженно отвечает Уля, натягивая на себя футболку, – но в нем не очень удобно работать.
– Понятно, – киваю я. – А трусишки сейчас почему не надела?
– Потому что они на полу валялись.
– И ты собираешься целый день работать без белья?
– А какие у меня варианты?
– Вечером отвезу тебя домой.
– О, нет.
– О, да. До которого часа ты работаешь?
– Не скажу.
– Ладно, я и сам узнаю, но ты могла бы облегчить мне задачу.
– Если хотела бы.
– Уль, не дури. На улице хороший минус, застудишь себе все.
– Я ж не с голыми ногами буду.
– Понял, – резче, чем следовало, отвечаю я. Не хочешь сдаваться – ладно. Позже. Надо все обстоятельно обдумать.
– Пойду администратору озвучу оказанные услуги.
– Все? – я играю бровями.
– Дурак, – бросает Ульяна, покидая кабинет.
А я улыбаюсь, как мальчишка. Хмыкаю. Мишка-маньячишка. Забавная она. Забавная и сексуальная. Даже в трусишках с супер-героями. Пожалуй, таки женюсь. Да, права Белка, дурак я, но, кажется, влюбленный.
Глава 9
Я иду к администратору, прикусив нижнюю губу, чтобы не улыбаться во весь рот. Настойчивый засранец, но до чего же обаятельный! Голова кругом от этого мужчины. Облокачиваюсь о стойку.
– Маш, я закончила с тем мужиком.
– О, я бы с ним тоже пару раз «закончила». – Она играет четко прорисованными бровями, а мне хочется залепить ей легкую пощечину, чтобы стереть ухмылку со смазливого лица. Чего это я вдруг? Какая мне вообще разница? Причем злюсь я не на нее, а на него. Ходит тут, распространяет свое обаяние, щедро даря его окружающим женщинам. Говнюк такой. Небось, Маше улыбался тут, как только он умеет, иначе с чего бы она строила эти воздушные замки?
– Короче. Массаж всего тела плюс антицеллюлитный.
– Что? Антицеллюлитный? – глаза Маши становятся размером с блюдца, а я авторитетно киваю с абсолютно серьезным лицом. Подаюсь вперед, чтобы озвучить ей «страшную тайну»:
– Ага. Он толстый, оказывается. Под одеждой утягивающее белье. То еще зрелище, – качаю головой, сочувственно поджав губы. – Так, дальше. Баночный массаж и дополнительный массаж лица.
– И это все за два часа? – шокировано спрашивает она.
Я выгибаю бровь и задираю подбородок.
– Мастерство, знаешь ли, – заявляю авторитетно.
– А, ну да, – вяленько отвечает она.
В этот момент из моего кабинета выходит Миша и двигается в нашу сторону, что-то листая в телефоне.
– А так и не скажешь, – бормочет Маша.
– То мы его подтянули немного. Худеет, вроде, – шепчу я.
Присматриваюсь к Мише. Не знаю, как Мария верит мне, потому что даже в свитере толстой вязки он выглядит соблазнительным и подтянутым. Аполлон, не иначе. Хотя какой там Аполлон? Тот был тощим по сравнению с Мишей. Этот тоже не Геракл, но внушительный мужчина. Наконец Миша отрывает взгляд от телефона и смотрит то на меня то, на администратора. Подозрительно прищуривается, судя по всему, понимая, что я уже что-то ляпнула про него, но я придаю себе абсолютно беззаботный вид.
– Благодарю вас, Михаил, за визит. Всего доброго!
– До следующей встречи, Ульяна, – отвечает он, подмигивая.
– В смысле? – зависаю я.
– Я записан на десять сеансов, – отвечает он громко, но одними губами добавляет: «Белочка». Твою ж мать!
– Эм-м-м… – я начинаю хаотично подбирать причину, почему не могу принимать его десять сеансов, но тут вклинивается Маша со своим авторитетным мнением:
– Да, Уля, Михаил поймал самые важные даты в твоем календаре, еще до того, как к тебе массово начали записываться постоянные клиенты после праздников. И уже даже оплатил стандартный массаж. А за дополнительные услуги надо будет доплачивать.
– Дополнительные услуги? – медленно тянет Миша, сверля меня взглядом. Моя голова невольно вжимается в плечи.
– Ну да. Антицеллюлитный массаж там… – бормочет Мария.
– Антицеллюлитный, значит, – цедит Миша сквозь зубы. – Сколько с меня? – Он продолжает смотреть на меня, хоть вопрос адресован администратору. Она озвучивает сумму и Миша, не глядя, протягивает ей карточку. – Чаевые не снимайте, я их лично отдам Ульяне в следующий мой визит.
– Ладно.
Маша пробивает перечисленные мной услуги, а я краснею под тяжелым взглядом Михаила. Черт, я даже не подумала, что у него, к примеру, может быть небольшая зарплата, которая вряд ли может без ущерба покрыть такие недешевые услуги. С другой стороны, его квартира не выглядит бедно обставленной. В стиле лофт с не самыми дешевыми элементами декора, если я что понимаю в этом. Так что к черту стыд. Не понравится ему мой финт – пускай валит к другому массажисту. Я от этого только выиграю. Наверное.
Администратор возвращает Мише карточку, и он прячет ее в бумажник, который тут же убирает во внутренний карман куртки, которую снимает с вешалки.
– Что ж, Ульяна, спасибо вам за качественно оказанные дополнительные услуги. – Я чувствую, как мои щеки вспыхивают с новой силой, потому что двойной смысл сказанных им слов не уловит только совсем безмозглый. – Надеюсь, в следующий раз вы отработаете каждую копейку с таким же рвением.
Ах, ты зараза такая! Я крепко сжимаю челюсти и скриплю зубами только чтобы не начать покрывать этого наглеца матом, да так, чтобы он тоже вспомнил, как умеет краснеть. Если там еще, конечно, зачатки совести не придавлены бетонным пластом сексуального опыта, коего у него – если я могу судить объективно – намного больше, чем у меня. В этот момент меня совершенно покидает чувство стыда за свою выходку. Я растягиваю самую слащавую улыбку из своего арсенала и киваю.
