– Поделишься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что ужасы войны не для твоих нежных ушек, маленькая. Я не хочу, чтобы ты даже приблизительно знала, что там происходит.
– И часто у тебя случаются кошмары?
– За последний год впервые.
– Это я так плохо на тебя влияю?
– Думаю, причина не именно в тебе, а в том, что в моей жизни появился еще один дорогой мне человек.
– Я?
Упираюсь подбородком в Мишину грудь, а он, улыбнувшись, целует меня в нос.
– Ты, конечно. Организм сразу переходит в состояние боевой готовности, чтобы защитить тебя. Нервная система перестает работать в обычном режиме, снова включаясь на полную мощность, чтобы не пропустить момент опасности.
– А он есть?
– А ты это подсознанию объясни, что я уже долгое время живу в мирной обстановке. Это пройдет, Уль.
– Это не впервые, да?
– Не впервые. Но теперь я научился этот процесс контролировать.
– Миша, а ты вроде говорил, что твоя мама – регистратор в ЗАГСе. – Я решаю перевести тему разговора на более приятную.
Он усмехается.
– Хочешь замуж?
– Нет, – вздыхаю. – Но если у тебя появится желание жениться, то какие у меня шансы отпетлять?
– Нулевые, – самодовольно заключает он.
– Ну вот. Я вообще не к тому спрашивала. Вчера Инна Владимировна сказала, что они с твоим отцом бросили работу.
– Отец бросил, – поясняет Миша. – Он ушел с работы, а мама перевелась в районный ЗАГС из городского, чтобы ближе было ездить на работу.
– Она просто ну совсем не похожа на тех регистраторов…
– В платье из шторы? – перебивает Миша со смехом, а я киваю. – Мама ломает стереотипы.
Мы еще некоторое время молчим каждый о своем, а потом Миша треплет мои волосы уже без былой нежности и трепета.
– Идем. Мама должна была испечь шоколадные кексы на завтрак.
– Слушай, ты и правда любишь шоколад, да?
– Откуда уже узнала?
– Пока мы вчера убирали на кухне, мне многое поведали о тебе. Кстати, Инна Владимировна обещала мне показать твои детские фотографии, но уже в следующий раз, потому что… – Я поднимаю голову и смотрю на настенные часы, а потом со стоном падаю на Мишину грудь. – У нас времени только собраться, позавтракать и домчать на работу. М-м-м, не хочу, – капризничаю.
Миша целует меня в макушку и смеется.
– Обещаю вечером устроить тебе марафон сладостей и обнимашек. Живот болит?
– Пока нет. Но я же еще не вставала, а в горизонтальном положении он почти никогда не болит.
– Тогда давай будем подниматься и лечить твой живот, если понадобится.
Миша усаживает нас на кровати, но все равно не отлепляется от меня. Обнимает и гладит, периодически целует то в висок, то в макушку, то в щеку. Я жмурюсь, как довольная кошка.
Глава 20
– О-о-ох, – стону, наконец заваливаясь на кровать прямо поверх одеяла.
– Да что ты стонешь, как будто у тебя месячные первый раз в жизни? – негодует Дина, а потом дергает подо мной одеяло, вынудив перекатиться набок. Откидывает его и тычет на постель пальцем. – Ложись давай нормально. Дурочка. Почему не взяла выходной? Знаешь же, что спина будет колом к концу дня! – Она вычитывает меня, пока я переползаю на простынь, а потом бережно укрывает одеялом. – Уля, блин, ну сколько раз уже такое было? Теперь вместо одного дня ты проваляешься три.
– Я думала, обойдется. С утра ничего не болело. Живот немного тянул и все.
– И все, – перекривляет меня подруга, скривившись, а я натягиваю одеяло на нос и улыбаюсь под ним. Даже заботится она как строгий учитель. А потом совсем непедагогично ругается на немецком, а я хихикаю.
– На этом языке даже маты звучат так, как будто ты только что приказала использовать оружие массового поражения.
Дина фыркает и улыбается.
– Ладно, пойду принесу таблетки, а ты валяйся.
– А можно мне в гостиную? Там телек.
– Что ты меня спрашиваешь? Взрослая уже.
Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я медленно ползу к дивану. Спина уже разболелась так, что я практически не чувствую ее от лопаток и до середины ягодиц. Дина приносит мне таблетки и заставляет выпить стакан теплого молока с медом. Это всегда помогает, но сегодня я просто помираю от боли. Сворачиваюсь клубочком, делаю телевизор тише и понемногу проваливаюсь в дремоту. Краем уха слышу, как Дина что-то делает на кухне, потом шуршит шторами, закрывая их. Я благодарна ей за эту заботу, за то, что свет не режет глаза, но сил высказать это вслух уже нет. Слышу, как подруга тихо разговаривает по телефону, и все. Дальше я проваливаюсь в сон, как только таблетки начинают действовать. Следующее, что я слышу – это тихий шепот у самых моих губ и чувствую запах мороза, смешанный со ставшим уже родным мужественным ароматом туалетной воды Миши. Улыбаюсь сквозь сон.
– Белочка, маленькая моя.
– Миша, – выдыхаю шепотом.
– Как ты, красавица?
– Плохо, – отвечаю капризно. На самом деле уже не так и плохо, просто хочется похныкать и на ручки.
– Поехали ко мне?
Я резко распахиваю глаза и со злостью смотрю на Мишу.
– Ах ты ж похотливое животное, – рычу хрипло. – Мне тут плохо, а ты только об одном думаешь.
Слышу, как позади на кухне хихикает Дина, а потом снова стучит клавишами ноутбука. Опять, наверное, взяла перевод в качестве подработки. Миша начинает улыбаться и легонько качает головой.
– Дина сказала, что ты взяла выходные до конца недели. Я позабочусь о тебе все эти дни.
– Миш, все нормально, я останусь дома.
– Давай, детка, будем собираться.
– Ну что ты настойчивый такой? – бурчу я, хотя мне на самом деле нравится идея развалиться на его огромной кровати и смотреть телек, пока мой персональный раб будет подносить мне сладости, как подносят на фронте боеприпасы. Вот черт, главное, вслух это не ляпнуть, неудачное будет сравнение.
– Потому что хочу, чтобы ты была рядом, когда тебе плохо. И когда хорошо тоже, но когда плохо – хочу еще сильнее.
– Меня?
– Извращенка, – хмыкает Миша, а потом поднимает меня на руки вместе с коконом и несет в мою комнату.
Там усаживает на кровать и выпрямляется.
– Так, что собираем?
– Трусишки, как говорит твоя… вся семья.
Миша усмехается.
– Ты командуй, а я соберу.
Через час мы уже входим в квартиру Миши. Я вооружена до зубов: разного рода сладости, гигиенические принадлежности, обезболивающее и, самое главное, долбанная Пепси-кола. Ненавижу ее все дни месяца, кроме особенных. В этот период я пью ее максимально часто. Но самое главное, у Миши есть волшебная кофемашина, и я упьюсь ароматными напитками. По дороге мы заехали в магазин, где затарились всем этим добром, а еще кучей всяких сиропов, добавок и пряностей к кофе. А, и Миша купил кофе без кофеина из страха, что я буду как обдолбанный хомячок, если выпью столько ароматных напитков, сколько планирую.
