Киваю.
– Николай Павлович?
Министр внутренних дел Гарин оправил мундир и кивнул:
– Сбит наш самолет. Погиб пилот. Мы должны покарать виновных и заставить поостеречься остальных. Уважают лишь силу.
– А если это вызовет волнения среди мусульман Ромеи?
– Такой шанс действительно есть, государь. Но волнения могут возникнуть в любом случае. Особенно в том случае, если мы покажем нашу слабость и нерешительность. К тому же наши сводки мониторинга общественного мнения показывают, что среди подданных Единства в Ромее сильно негодование относительно обстрела посольства и гибели нашего пилота. Власть просто не поймут.
– Борис Алексеевич?
Граф Суворин, самым активным образом формировавший это самое общественное возмущение, не стал растекаться мыслью по древу и сказал лишь три слова:
– Я за удар.
– Николай Вячеславович?
Первый министр Ромеи господин Плеве был еще более кратким:
– Я – за.
Краткость – сестра таланта? Перевожу взгляд на сестру.
– Ольга Александровна?
Местоблюстительница Ромеи продемонстрировала весь свой талант, уложившись в одно единственное слово:
– За.
И тут, по всем канонам драматургии, которые именуются в просторечии законами подлости, в дверях возник мой командующий императорской главной квартирой генерал Артемьев и сообщил пренеприятнейшее известие:
– Государь, только что сообщили. В небе над римской Киликией наши истребители сбили британский дирижабль…
Глава VIII
Черный лебедь
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Кабинет его величества. 6 мая 1918 года
– Подробности есть?
Артемьев кивнул:
– Так точно, государь. Сообщается, что сегодня, в четверть пополудни, наш самолет-разведчик «Лебедь ХVIII», патрулировавший небо в районе римского города Германикополис, заметил летящий со стороны Карамании дирижабль HMA № 9, ранее приписанный к авиабазе в Норфолке, а затем переброшенный на британскую кипрскую авиабазу Кирения, в шестнадцати километрах севернее Никосии. Получив сигнал по радио, с римской авиабазы Анамур на перехват поднялись базирующиеся там наши истребители СКМ-1 из состава 2-й эскадрильи 3-го Ликийского истребительного полка. Сблизившись с британским дирижаблем, командир эскадрильи капитан Мачавариани по радио потребовал сменить курс и направиться к причальной мачте авиабазы Анамур для выяснения обстоятельств. Британский дирижабль применил маневр уклонения, явно намереваясь покинуть воздушное пространство Киликии и уйти в сторону открытого моря. После того, как наши истребители дали предупредительную очередь по курсу дирижабля, тот открыл огонь, пытаясь сбить или отогнать наши самолеты. В сложившихся условиях капитан Мачавариани отдал приказ открыть огонь на поражение. Вследствие непродолжительного воздушного боя дирижабль был подожжен зажигательными пулями и рухнул в семи километрах восточнее города Анамур. С нашей стороны потерь нет.
Вот не было печали, так черти накачали. Не южнокорейский «Боинг», конечно, но все же, как ни крути, это явно британский дирижабль. Вони будет предостаточно. Будем, как говорится, черпать ситечком по самое не балуйся.
– Что обнаружилось на месте падения дирижабля?
Командующий ИГК закрыл свою папку и констатировал:
– К сожалению, ваше величество, последовавший за пожаром взрыв водорода оставил мало материальных свидетельств. Фактически остался разрушенный остов да прочие обломки. На место только отправились работать специалисты, так что пока иных данных мы не имеем.
– Какие есть доказательства, что это британский дирижабль?
– Капитан Мачавариани докладывает о том, что он надежно идентифицировал летательный аппарат как британский дирижабль HMA № 9. А капитан слывет знатоком мирового дирижаблестроения.
Хмыкаю:
– Подозреваю, что сейчас среди обломков трудно что-то надежно идентифицировать.
Артемьев не стал спорить.
– Безусловно, государь. Что и кто кого идентифицировал визуально, дело десятое. Это к делу не пришьешь. Но как бы то ни было, мы всегда можем утверждать, что условия видимости были плохими, а район и в самом деле был закрыт для полетов. Дирижабль отказался выполнять законные требования воздушного патруля и, более того, сам атаковал наши самолеты.
Досадливо морщусь.
– Это прекрасная версия, генерал, однако свидетелей нет, и пришить нам можно что угодно. По крайней мере попытаться навесить на нас всех собак по поводу нападения на белых и пушистых джентльменов, которые мирно направлялись на сафари. И будь это дирижабль какой-нибудь Бразилии, то и говорить было бы не о чем, но если это и вправду британский дирижабль… Выжил ли кто-то из экипажа?
– Дирижабль был объят пламенем высоко в воздухе и фактически упал как камень. Маловероятно, что в таких условиях кто-то смог бы выжить.
– Что было на борту?
– Пока точно неизвестно. Повторюсь, ваше величество, – работы на месте падения дирижабля только начались.
Дело было тухлым и скверным. Даже не знаю, каким больше. Было совершенно ясно, что так просто мы не пропетляем и британцы еще устроят нам веселую жизнь. Пусть они тысячу раз неправы, но собак будут обильно навешивать именно на нас. Тем более что тут не какой-то там мифический яд «Старичок» для каких-то подвальных скрипачей, а вполне себе конкретный великобританский дирижабль. Ну, а то, что он летал, где ему не положено, так что не позволено быку, то позволено цезарю. Бремя, так сказать, белого британского человека.
И хорошо, если мы нигде действительно не облажались, ибо тогда уж совсем будет кисло.
– Запросите итальянцев о том, подавали ли запрос британцы на пролет дирижабля через римское воздушное пространство.
– Слушаюсь. Однако смею заметить, что такая информация вряд ли бы прошла мимо Объединенного штаба войск Рима и Единства.
– И тем не менее. Бардак встречается даже у педантичных немцев, что уж говорить об итальянцах. И, Сергей Николаевич, продублируйте запрос по дипломатическим каналам.
Свербеев склонил голову.
– Слушаюсь, ваше величество.
– Ладно, с этим понятно. Сергей Николаевич, ваши предложения в контексте возможного вызова нашего посла в Форин-Офис по данному делу?
Свербеев поднялся и хмуро ответил:
– В том, что вопросы будут, можно не сомневаться, ваше величество. Что же касается нашей стратегии, то со всей очевидностью следует принять стратегию отрицания. Но я бы на это не уповал, поскольку британцы есть британцы. Так что думаю, следует готовиться к другому – к бурной реакции Лондона, поскольку их активизация в этом регионе явно носит характер долгосрочного планирования. Уверен, что и инцидент с дирижаблем был ими также просчитан. В свою очередь, государь, смею обратить ваше внимание, что формально наши отношения в военной сфере с Римской империей все еще никак не урегулированы. Мы продолжаем действовать в рамках договора об Антанте, куда входит и Великобритания.
