Виктор серьезно кивнул.
– Спасибо за совет. Я подумаю над этим. И что касается кино – хотелось бы получить оборудование и пленку для цветных съемок фильмов. История империи должна быть достойно запечатлена, да и что-то наподобие «Битвы за Ромею» нам снять также будет очень необходимо. Например, «Крест над Иерусалимом» какой-нибудь.
– Это недешевое удовольствие. Весьма. Я имею в виду не только саму пленку, но и сам процесс. Это очень масштабная работа, которая стоит денег и требует массы ресурсов.
– Я это понимаю. Но результат, который я сегодня видел в твоем Доме кино, того стоит. Публика была просто потрясена. Особенно забавно было смотреть на вице-президента Маршалла, у того в глазах так и светились падающие золотые монеты.
– Оценил?
– Думаю, да. Не знаю, оценил ли он художественную и пропагандистскую сторону дела, но коммерческую составляющую вполне ощутил.
Отпиваю коньяк и качаю головой.
– Тогда им ничего не светит. На данный момент эта затея сугубо убыточна и требует больших дотаций. Так что если это кинопроизводство рассматривать исключительно с коммерческой точки зрения, то никто не возьмется. Во всяком случае, в их Голливуде. Такое, как сказали бы в той же Америке, шоу может позволить себе только государство, причем не слишком-то демократическое. Которое может позволить себе ухнуть деньги в имперский пафос, не слишком-то заботясь об окупаемости. Во всяком случае, об окупаемости деньгами. А вкладывать средства в финансово убыточные затеи в Америке не любят.
Тесть фыркнул.
– Так называемая демократия имеет свои недостатки.
Киваю.
– Не без этого. Но и имеет свои преимущества, которые всегда приятно использовать. Я имею в виду, использовать нам.
– Согласен.
Мы отсалютовали бокалами.
– Быть может, Мафальде следовало организовать какую-то развлекательную программу? Не будет ли ей скучно среди пеленок?
Виктор хохотнул:
– Очень я сомневаюсь, что она держала двухнедельный карантин ради пеленок.
– Так что?
Тесть покачал головой, улыбаясь:
– Думаю, что девочки сами разберутся. Пусть посекретничают.
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Малый императорский дворец. 9 мая 1918 года
– Я рада тебя видеть, Мафи!
– И я тебя, Иола! Мы все так скучаем по тебе!
– И я по вам! Жаль, что Умберто и девочки не приехали.
– Ну, Умби наотрез отказался проходить карантин, а папа решил, что наследника и младших надо оставить в Риме. Мало ли что. К тому же могли быть сложности с карантином.
Маша кивнула.
– Да, это могло стать проблемой. К внукам бабушка с дедушкой хотели попасть, а в этом случае Умби пришлось бы плыть отдельно от всех и не встречаться с племянниками.
Мафи согласно кивнула. Разумеется, у Мафальды был свой интерес в соблюдении требуемого карантина. И конечно же, речь шла отнюдь не о возможности «племянников посмотреть».
Вопрос был сугубо личный и сугубо практический. Но она решила зайти издалека.
– Говорят, что ты уже великолепно говоришь по-русски?
Сестра кивнула.
– Да, так говорят. Я учу до сих пор и имею много практики.
– Отвыкла, наверное, уже от итальянского языка?
– Хм. Нет, наверное. Один день в неделю мы с Михаилом говорим на итальянском. Он старается выучить наш язык. Так что практика у меня тоже есть, пусть и только с одним человеком.
– Ты счастлива?
Старшая сестра кивнула.
– Да, очень. Выносить и родить двойню было непросто, но я счастлива – теперь у меня двое прекрасных деток и любящий муж.
Младшая осторожно проговорила:
– А то, что между вами такая большая разница в возрасте…
Маша тут же вскинулась:
– И что???
– Ничего. Просто спрашиваю.
Императрица покачала головой.
– Я вообще не ощущаю этой разницы в возрасте. Да, конечно, он значительно опытнее и мудрее, но мне это только нравится. Я чувствую надежность и его крепкое плечо. А что касается личных качеств, то мне достаточно того, что он меня любит. И я его очень люблю.
Мафальда с некоторой мечтательностью кивнула:
– Еще бы, он положил к твоим ногам три империи…
Маша ответила с некоторым раздражением:
– Неправда. Когда я выходила замуж, империя была только одна. И вообще, в твоих словах мне слышится зависть!
Младшая сестра усмехнулась.
– Да, Иола, я тебе завидую. Честно. По-белому завидую. Такая прекрасная партия, блистательный муж, огромная империя, огромные возможности, и, главное, ты не просто при муже, а можешь играть свою роль во всей этой истории. А теперь, после рождения детей, твое личное значение поднялось на неописуемую высоту.
Выдохнув, старшая ответила более примирительно:
– Ну, зато у тебя будут лучшие начальные условия. Ведь кто я была? Всего лишь старшая дочь монарха из далеко не самого влиятельного королевства. Ты же будешь старшой дочерью на выданье самого императора Римской империи. Да еще и сестра у тебя – императрица Единства. Прямо скажем – завидная невеста!
Они рассмеялись. Взаимное напряжение отступило.
Мафальда вздохнула:
– Да, и не говори, – невеста завидная. Вот только партию этой невесте подобрать не так просто. Мало приличных женихов в Европе, а уж такого, как твой, вообще больше не сыскать.
Маша с интересом посмотрела на нее.
– Ты никак замуж собралась, сестрица?
Та хмыкнула.
– А почему бы и нет, собственно? Чем я хуже тебя? Мне тоже в этом году исполнится шестнадцать лет. К тому же именно сейчас окончилась война, создается новая Европа и заключаются новые союзы государств. А брак с принцессой Римской империи, да еще и с сестрой императрицы Единства, может представляться весьма выгодным во всех отношениях. Так что я бы предпочла не ждать принца на белом коне, а выйти замуж за достойного человека. Например, за какого-нибудь короля. Или царя.
Старшая сестра пригубила чай и усмехнулась.
– Узнаю твой практицизм, Мафи.
Мафальда возмущенно всплеснула руками, да так, что чуть не опрокинула свою чашку с чаем.
– О Мадонна! Побойся Бога, Иола! Какой может быть практицизм у такой романтической натуры??? Я же закоренелая идеалистка, и ты все время меня этим попрекала!
– Да. Было такое.
– Ну вот! Это просто трезвый взгляд на вещи!
Маша засмеялась, а затем решила прекратить пикировку, ответив:
