Темнело. Эрдан лежал на старом тюфяке, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи, — там нетерпеливо ходили взад-вперед, потом раздалось приглушенное ругательство… и вскоре все звуки утихли, кроме мышиной возни под полом.
Что ж, по крайней мере, он не стал ломиться в дверь.
Когда наступила ночь, далекий грохот ознаменовал приближение грозы, а вскоре по крыше застучали крупные капли — сбылось предсказанное его коленом ненастье. Эрдан представил себе, что чувствует моряк там, снаружи: без плаща, в залатанной куртке долго под дождем не высидишь. «Вот и славно, — подумал корабел, засыпая. — Сам уйдет, и мне не придется с ним объясняться!»
Ему приснилась Аламеда. Мальчишка, чтоб его кракены съели, растревожил старую рану: Эрдан увидел всех своих учеников, живых и мертвых, — каждый норовил рассказать и показать, чему научился в школе… только вместо слов у них получалось шипение, как будто на горячую плиту пролили варево. Он то и дело просыпался, вертелся с боку на бок и поминал безымянное чудовище, а потому к утру почувствовал себя совершенно разбитым. К тому же, хоть гроза и прошла, колено разболелось еще сильнее.
Он вышел из дома и почему-то не удивился, завидев незваного гостя на том же месте и в той же позе. Пройдоха выглядел невыспавшимся и сердитым, но, едва завидев корабела, тотчас же придал лицу смиренное выражение.
Странное дело, но он каким-то чудом умудрился не промокнуть…
— Я же тебе сказал, что не беру учеников, — скрипуче проговорил Эрдан. — Посмотри на меня!
Он знал, что выглядит не лучшим образом. Седая борода, неряшливые длинные космы, изношенные ветхие штаны и куртка с чужого плеча — портовый нищий и тот порою бывает куда опрятнее. Но мальчишку это не смутило, и в его взгляде Эрдан с содроганием различил два чувства, хуже которых и придумать быть трудно.
Одним из этих чувств было тщательно скрываемое благоговение. Не будучи его учеником, этот глупец готов был вытерпеть что угодно, потому что твердо был уверен в правоте учителя.
Другое чувство принято было называть железным упрямством…
— Я ухожу, — коротко бросил Эрдан. — Когда вернусь, чтоб тебя здесь не было.
Даже не оглянувшись, он почувствовал: морячок покинул насиженное место и двинулся следом на почтительном расстоянии в десять шагов. «Интересно, как долго он продержится?» — подумал бывший корабел и решил сегодня в город не идти: стоявший у причала фрегат манил его, и это никак не способствовало твердости характера. Эрдан не был намерен отказываться от решения, которое заставило его покинуть Аламеду и привело сюда, на остров Рокэ. «И пусть этот юнец думает что хочет!» Он и не догадывался тогда, что за странный поворот судьба совершит уже очень скоро…
Наутро Эрдан был весьма рад увидеть капитана таким, каким он был всегда. Крейн наблюдал за тем, как «Невесту ветра» снаряжают в долгое плавание; иногда он покрикивал на матросов, но при этом оставался добродушно-веселым. Мастер-корабел знал, что настроение Кристобаля исподволь передается всей команде, и потому как нельзя кстати пришелся вчерашний ночной разговор — еще не хватало, чтобы капитан начал путешествие в состоянии полной растерянности и смятения.
— Доброе утро… — послышался голосок Эсме. — Какое красивое небо сегодня!
Мастер-корабел улыбнулся: ночью шторм прошел стороной, и это тоже было весьма хорошим предзнаменованием — солнце светило ярко, дул попутный ветер. «Так легко и просто поверить, что все будет хорошо, что Кристобаль ошибся! Но я-то знаю, что сезон дождей никуда не делся. Просто задержался на день…»
— Мастер Эрдан, а это правда, что у вас была когда-то школа на Аламеде? — спросила целительница, смущаясь. Эрдан удивленно поднял брови — интересно, кто ей рассказал?
— Да, была. Я считался в те времена одним из лучших корабелов…
Если бы Кристобаль стоял рядом, он не преминул бы поправить: «Самым лучшим!» И был бы прав.
— А почему же вы… оказались здесь?
— Не думаю, что тебе эта история покажется интересной, — вздохнул старик. — Так сложилось, что я убедился на собственном опыте, что учил неправильно.
— Но разве это повод для того, чтобы все бросить? — робко возразила девушка.
Эрдан кивнул. «И ты даже не догадываешься, насколько серьезный…»
— Понятно, — вздохнула Эсме. — И потом вы с капитаном встретились? Уж простите меня за назойливость…
— Кристобаль нашел меня и заставил взять себя в руки, а его — в ученики, — ответил мастер-корабел. — Э-э… знаешь, я когда-нибудь расскажу тебе эту историю в подробностях, если он не будет возражать. Сейчас просто момент неподходящий.
— Да-да, конечно! — кивнула целительница и лукаво улыбнулась. — А что, он может быть против?
— Еще как! — сказал Крейн, торопливо спускаясь с полуюта, где перед этим разговаривал с Джа-Джинни. Крылан остался на месте. — Не вздумай ничего ей рассказывать, Эрдан! Я лучше сам… когда-нибудь…
— Но почему? — заупрямилась Эсме, и в ее глазах вдруг появились веселые искорки. — Опять тайна?
Эрдан и Крейн переглянулись. «Так и быть, — подумал мастер-корабел. — Пожалею тебя и не стану рассказывать, как наследник Фейра унижался перед старым бродягой, умоляя взять его в ученики. Прилип, словно репей к собачьему хвосту… есть что вспомнить, да? Но я буду молчать».
— Нет никакой тайны, — сказал он вслух. — Просто это история долгая и немного скучная. Самое главное, результат тебе известен — я здесь.
Эсме кивнула, а Кристобаль вздохнул с явным облегчением — и тут же помчался проверять, как закрепили в трюмах груз. «Он все утро сегодня делает мою работу, — с усмешкой подумал Эрдан. — Выражает благодарность за вчерашнее? Или просто жалеет старика?..»
— У нашего капитана столько лиц, — проговорила Эсме чуть слышно. — Он бывает веселым и печальным… добродушным и жестоким… хотела бы я знать, что из этого настоящее, а что — всего лишь маска.
Ее слова так точно совпадали с тем, о чем сам Эрдан думал после разговора с капитаном, что мастер-корабел даже вздрогнул — а потом вспомнил, кто стоит перед ним. Велин частенько жаловался, что «Невеста» не делает различий между его памятью и своей собственной, и особенно — во сне. Крейн не понимал, что в этом плохого, потому что сам полностью слился с фрегатом: у них на двоих были общие слух, зрение и такие чувства, для которых в человеческом языке просто не было названия. А вот Эрдан знал, насколько тяжело приходится целителю, — он-то мог приструнить зарвавшийся фрегат, но больше никто на это не был способен.
Так что не следовало удивляться тому, что Эсме знала больше, чем должна была.
— Я бы тоже хотел понять, — сказал он с грустной улыбкой. — Но за тридцать лет он так и остался для меня загадкой. Возможно, тебе повезет больше?
«…а тебе повезет, я уверен. Иначе зачем он примчался, едва зашла речь о неприглядной истории нашего знакомства? Ой-ой, Кристобаль. Ты не сможешь все время быть рядом, и я бы на твоем месте рассказал ей все сам, пока не поздно!»
