– Тебе не удастся долго кормить всех сказками, – я вмиг забыла о решении сохранять спокойствие. – Правда все равно вскроется!
– Долго и не надо. День почитания Маико уже скоро. Он расставит все по местам, – Мия довольно улыбалась, даже не пытаясь скрыть радости.
– Неужели ты настолько меня ненавидишь? За что? – спросила я потухшим голосом.
– Ничего личного, Лия. Ты просто не вовремя вернулась. Хотя теперь я начинаю думать, что очень даже вовремя. Сама того не желая, ты помогла мне сблизиться с Дерреном. Пойми, я слишком люблю его, чтобы потерять, и не намерена никому отдавать. Даже родной сестре.
– Его или деньги? – ядовито бросила ей в лицо.
В груди яростно взревела волчица. Кончики пальцев неприятно закололо, ногти стали потихоньку удлиняться.
«Только не сейчас, прошу!» – с мольбой обратилась ко второй сущности. Интуиция подсказывала, что сестре не следовало становиться свидетельницей первых признаков оборота.
Впрочем, Мии было не до меня. Она упивалась минутой триумфа:
– В отношении Форестера эти понятия неразделимы. Да и вам все равно не быть вместе. Ты рождена, чтобы стать женой главы манаро. А я выйду замуж за будущего главу полукровок, более сильного и влиятельного клана, чем наш. Признаюсь, в детстве я завидовала тебе до зубного скрежета. Сейчас понимаю, что все сложилось как нельзя лучше. По крайней мере, для меня.
– Отец не допустит ни ваших отношений, ни брака.
– Думаешь, я стану спрашивать у него разрешения? Смешно! Просто поставлю нашего папочку перед фактом.
– Какая ты все-таки двуличная! – мой голос звенел от ярости.
– Не злись, сестренка. Потерпи еще десять дней. Потом ноги моей не будет больше в этом доме. Никогда. Станешь здесь полноправной хозяйкой. И не пытайся предупредить отца. Иначе сбегу.
– Напугала, – рассмеялась я, положив руку на живот. – Скатертью дорожка!
– Или скажу, что это ты встречаешься с Форестером у всех за спиной. Пока будешь сидеть под домашним арестом, я выйду замуж. В Лас-Вегасе, как мечтала в детстве. С Дерреном тоже не ищи встреч…
– Ему я точно не стану ничего рассказывать. Пусть сам после свадьбы узнает, какое ты у нас «золото». Совет вам да любовь!
Больше разговаривать нам было не о чем. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц… Не желая даже на миг оставаться с Мией наедине, я прямо в куртке поднялась на второй этаж и скрылась в гостевой спальне. Взгляд мгновенно метнулся к коробке с лилией. Из глаз брызнули горячие слезы. Захотелось немедленно вышвырнуть цветок в окно, как и мысли о Форестере. Но я знала, сколько сил Ребекка приложила к его доставке, поэтому пощадила ни в чем неповинную лилию.
* * *
Подняться утром с постели стоило мне титанических усилий. Взгляд в зеркало подтвердил худшие опасения – собственная внешность оставляла желать лучшего. Припухлость вокруг глаз, их краснота свидетельствовали о бессонной, полной горьких слез ночи. Макияж был бесполезен.
Что я оплакивала, – предательство сестры или расставание с несбыточной, закравшейся в сердце мечтой? – сама не знала. В любом случае было больно и ужасно обидно. Но нет ничего такого в мире, с чем бы человек не справился.
Я собиралась во что бы то ни стало взять себя в руки и продолжить жить, несмотря на все свалившиеся на голову проблемы. В конце концов у меня была мама, которая нуждалась во мне, которая никогда и ни за что не предала бы. У ее постели я и провела целый день, читая любовный роман и отсылая прочь всех посетителей.
Вопреки ожиданиям уснула я относительно быстро. Проснулась посреди ночи от протяжного звериного воя. С гулко бьющимся сердцем резко села на кровати и прислушалась. Пронзительное завывание повторилось. Снова и снова, снова и снова… Вскоре я осознала, что оно раздавалось у меня в голове.
Громкая трель мобильного телефона, донесшаяся с первого этажа, вернула сознание к реальности. Отец быстро ответил на звонок, однако ночная тишина была потревожена. Сказав лишь «сейчас буду», через несколько минут он стоял уже в прихожей в форме шерифа.
Я запахнула поплотнее полы халата и с тревогой в голосе спросила:
– Что происходит?
– Ложись спать. Я разберусь. Только не вздумай покидать на этот раз дом, – грозно приказал отец, вышел на улицу и закрыл дверь.
Окна гостевой спальни выходили на дорогу, поэтому мне отчетливо было видно, как подъехали две машины. Из одного джипа вышел Эллиот Смит, из другого незнакомец. Меня озадачили его босые ноги и одежда. Вернее, ее отсутствие, как таковой. На плечи был накинут лишь теплый тулуп.
«Ночной патруль манаро?» – вспыхнуло предположение.
Судя по резким фразам и энергичной жестикуляции, все мужчины были чем-то обеспокоены. Я тихонько приоткрыла окно и прислушалась к их разговору.
– …границу пересекал? – голос отца звучал ровно, но нотки раздражения все же проскальзывали.
– Нет, – отрапортовал незнакомец.
– Полнолуние не скоро, а он воет, как полоумный, – с ненавистью бросил Эллиот. – Может, бешенство подхватил?
Ночные гости загоготали, точно гуси. Лишь отец не разделял их веселья. Напряжение отражалось в каждом его движении.
– Присматривайте за ним. Четвертый день шастает по округе. Эллиот, безопасность Лии на тебе. Головой за нее отвечаешь.
– Слушаюсь, сэр! – довольно пробасил Смит, вытянувшись по струнке.
Сердце упало с глухим стуком. Всего парой фраз отец дал своему помощнику зеленый свет в отношении меня. Неужели не понимал, на что подписался? Или сам того хотел?
Глава 8
Пронзительные завывания с тех пор раздавались каждую ночь. Исключительно в голове. Все громче и громче. Сначала я не понимала, чего волк добивался, со временем разобралась: он умолял меня прийти на зов.
В такие минуты я затыкала уши, накрывалась подушками и одеялом, всячески заглушала душераздирающий вой, а ранним утром делала вид, что спала ночь напролет беспробудным сном.
– Все в порядке? – что ни день интересовался отец.
Натянуто улыбаясь, я энергично кивала, желала ему доброго утра и с кружкой травяного чая еще до появления Мии исчезала в гостевой спальне.
Если не брать в учет ночные «оперы», в моей жизни наступил период относительного покоя. Вопреки терзавшим сознание мыслям и кровоточащей на сердце ране я наслаждалась подаренным умиротворением, все время проводила дома, с мамой, старательно избегая встреч с сестрой. Хотя она по-прежнему готовила для меня горячий шоколад.
Невольно в голову закрались недобрые подозрения. Не пыталась ли Мия навредить моей волчице? Иначе зачем проявляла заботу, если видела во мне соперницу? И почему от шоколада так странно… нет, уже не пахнет, а воняет?
В намерении докопаться до правды я выливала напиток в раковину, тщательно убирала следы жульничества и оставляла пустую кружку на видном месте. С едой тоже стала осторожничать. Днем ела исключительно бутерброды, вечером ужинала с отцом и его помощником.
