Может, Онор попытаются заколоть ножом? Зарубить топором? От этих мыслей Дэнни начинает мутить.
Какой выход? Не спать – сидеть без сна двое суток, присматривая за Онор, пока не придет помощь.
Сердце стучит как барабан, в ушах шумит, руки дрожат. «Дыши, – мысленно говорит себе Дэнни. – Дыши. У тебя приступ паники».
Не помогает. Он весь горит, пот катится градом – его будто спеленали пищевой пленкой, туго стянутой на груди. Тем временем сердце и не думает успокаиваться. Дэнни падает на колени и умывается прохладной морской водой. Однако, стоит закрыть глаза, перед мысленным взором четко вырисовывается лицо Анумана – жесткая серая кожа, отвисшая челюсть, синий язык, вывалившийся изо рта.
Смерть не поддается контролю.
Дрожь в руках усиливается; Дэнни прижимает ладони к лицу, кончики пальцев постукивают по скулам и вискам – тук-тут, тук-тук. Дыхание резкое, хриплое. Зрение затуманивается, а сердце, громогласно стучащее о грудную клетку, дает сбои.
«Это приступ паники. Обычный приступ паники».
Тело совершенно перестало прислушиваться к разуму. Море перед глазами отступает, и мир погружается во тьму.
«Так вот какая она, эта смерть», – раздается в голове. Дэнни пытается позвать на помощь, однако воздуха не хватает даже на дыхание. Напрягая остатки сил, он отползает подальше от воды.
Дэнни лежит на песке целую вечность, ожидая, когда сердце ударит в последний раз и замрет навсегда. На удивление, оно не перестает биться, а он по-прежнему в сознании. Напротив, медленно, но верно пульс успокаивается, дыхание становится глубже, зрение приходит в норму. Дэнни зарывает пальцы в песок и начинает разгребать его, сосредоточившись на ощущении мягких крупинок на коже. Мышцы превратились в пюре, а сознание – в мокрую вату. У него был приступ паники, только и всего. Он не умрет. Онор не умрет.
С дальнего конца пляжа доносится тихий стон. Затем повторяется уже громче. Дэнни поднимает голову и смотрит в сторону Джесси – единственного человека на пляже, помимо него. Она спит у костра, завернувшись в покрывало. Уголок материи охвачен пламенем, которое стремительно разгорается.
Глава 27
Джесси
Полтора года назад
Том уже несколько недель сам не свой. Ему и раньше не нравилось проводить время с семьей, во всяком случае, лет с тринадцати, а теперь мы его почти не видим. А ведь у него даже нет работы – он уволился из закусочной на заправке пару месяцев назад и сидит дома, целыми днями играет в «Плейстейшн» и смотрит фильмы, время от времени пробираясь в сарай на краю сада, чтобы тайком выпить и покурить.
Родители совершенно растеряны и не знают, как на него повлиять. Они пытались с ним серьезно поговорить. Папа выбрал суровую тактику, мама подошла к делу более мягко, однако ничего не возымело эффекта. Мой брат будто выстроил вокруг себя невидимую стену, которую никто из нас не может пробить. Мама даже связалась с парой его друзей, пытаясь разузнать, в чем дело; те заявили, что уже давно не видели Тома – они звали его посидеть в баре, но он либо забегал на минутку, либо вообще не появлялся.
По мнению папы, Том тоскует по школьным друзьям, большинство из которых разъехались по стране, поступив в разные университеты, а затем устроились на работу, в то время как мой брат отучился в местном колледже на повара. Я видела странички некоторых его одноклассников в «Инстаграме», где они хвастаются модными автомобилями, красивыми подружками и насыщенным событиями отдыхом. Том по-прежнему живет с родителями, а полгода назад расстался с девушкой. Когда я спросила его почему, он пожал плечами и ответил: «Бывает».
Думаю, именно тогда Том начал впадать в депрессию. Может, я и маленькая, но не глупая, мне ясно, что именно из-за депрессии он забил на работу, а после увольнения почти не вылезает из постели. И хотя отчасти мне его жалко, в основном меня охватывает ужасная злость. Родители только о нем постоянно и говорят: Том то, Том се, ах, что же делать с Томом? Они записывали его на прием к семейному врачу, только брат не пришел. Когда мама потребовала объяснений, он заявил: «Да все со мной нормально, просто оставьте меня в покое».
Сегодня вечером я делала домашнее задание за обеденным столом, и он вошел в кухню, держа в руке одновременно бутылку водки и пачку сигарет, затем прислонился к столешнице и уставился на меня. Я подняла взгляд и спросила:
– Все нормально?
Он медленно покачал головой:
– Не совсем.
– Что не так?
– Жизнь.
– Что именно?
– Все.
– Тогда измени ее.
Брат сухо рассмеялся:
– Так просто?
– Найди работу, это поможет.
– Полагаешь?
– Ну, не знаю. По крайней мере у тебя появятся деньги.
– Зачем они мне? Чтобы покупать всякий ненужный хлам? На бары? На поездки? Все это бессмысленно.
– Вовсе не бессмысленно!
– Ну, в пятнадцать-то, может, и нет.
Я закатила глаза.
– Джесси, – вдруг сказал он странным, глухим голосом. – Ты когда-нибудь думаешь о смерти?
Я уставилась на него, откинувшись на спинку стула.
– Э-э… нет.
Я бросила отчаянный взгляд на дверь в надежде, что кто-нибудь войдет и прервет этот странный разговор. Впрочем, родителей даже не было дома. Они уехали на выходные на остров Уайт на юбилей одного из старых друзей – они целую вечность никуда не ездили и, получив приглашение, мучительно обдумывали его несколько дней. Я подслушала их спор в гостиной – мама боялась оставлять меня с Томом, переживая, что он может напиться, а по мнению папы, я достаточно разумная, чтобы обратиться за помощью к соседям при возникновении проблем. Уговорить маму оказалось непросто, но в конце концов он добился своего. Я была рада. Если повезет, они хорошенько отдохнут и наконец перестанут постоянно переживать о Томе.
– А вот я думаю. – Том прислонился к стойке и скрестил руки на груди. – Я много думаю о смерти.
– Не стоит, – сказала я. – Слишком мрачные мысли.
– Мне не страшно. В детстве я боялся смерти, а теперь перестал.
Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Думал ли он о самоубийстве? В этом все дело? Что ж, он должен немедленно выбросить эту идею из головы! Надо сменить тему.
– А ты слышал, наша группа хочет поехать в Грецию на следующие каникулы? – спросила я.
– Мне-то что? – Том сухо смеется. – Я не езжу с вами уже несколько лет, слишком стар для этой хрени, Джесс. Какой двадцатитрехлетний парень ездит на каникулы с родителями и кучкой случайных знакомых, которые встретились, прыгая на гимнастических мячах для родов?
Я надеялась, что увлекательная поездка его воодушевит, однако он не проявил ни малейшей заинтересованности. Я судорожно пыталась придумать новую тему, способную отвлечь брата от мрачных мыслей и дать повод для радости.
