Молодой моряк посмотрел на своего капитана, словно ожидая, что тот что-нибудь скажет — но Крейн не издал ни звука. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за собравшимися, словно происходящее его вовсе не касалось.
— Будь ты проклят, — вдруг негромко проговорила Нэлл, и предназначались эти слова вовсе не капитану «Невесты ветра». — Ты позоришь меня перед людьми вот уже десять лет, и теперь хочешь, чтобы нашим врагом стал лучший капитан в Океане? Да чтоб ты провалился на самое дно вместе со своими глупыми мечтами, чтоб тебя Шторм забрал!
— Нэлл, ты что… — ошеломленно пробормотал Гарон, но тут Крейн перебил их обоих:
— Тсс, тише! — сказал он, приложив палец к губам. — Неосторожные слова имеют обыкновение сбываться в самый неподходящий момент, поэтому не стоит произносить вслух то, о чем можешь впоследствии пожалеть. Я вовсе не обижен, хозяйка! И не стоит, право слово, из-за такого пустяка ссориться брату с сестрой.
Все замолчали; женщина, всхлипнув, вытерла глаза краешком фартука.
— А правда, что «Невеста ветра» любое чудище в океане переборет? — осмелев, спросил один из мальчиков. — Даже самое страшное?
— Правда, — без тени улыбки ответил Феникс. — Потому что чудище одно, а мы с «Невестой» — вместе.
… — Капитан, вы ведь что-то знаете о нем? О Гароне?
Они медленно шли вдоль канала. Феникс казался погруженным в раздумья и не спешил затевать беседу, но Хагена молчание тревожило.
— Знаю. Мы знакомы давно. А ты уверен, что хочешь услышать эту историю?
— Конечно, — кивнул пересмешник. — Он странный… тогда, в «Веселой медузе» от него пахло звездным огнем, но что делать паленому в трактире моряков? Сегодня от запаха и следа не осталось, значит — Гарон не из форта. И эти его дурацкие деревянные посудины… я запутался, капитан.
Крейн вздохнул.
— Лет десять-двенадцать назад Гарон был капитаном небольшого фрегата, носившего милое имя «Любимая». Он никогда не был пиратом, но занимался понемногу тем и этим, как водится на Окраине. И вот однажды он встретил девушку-рыбачку, в которую влюбился без памяти, а она ответила ему взаимностью. Как говорится, совет да любовь. Сыграли шумную и веселую свадьбу, после чего Гарон и «Любимая» ушли в море. Он обещал жене вернуться через три недели, а вернулся через две. Как думаешь, почему?
Хаген пожал плечами.
— Хотел проверить, как она без него живет? Или заподозрил чего-нибудь…
— Какой ты недоверчивый! — хмыкнул Крейн. — Он соскучился, только и всего. Они по-настоящему любили друг друга, и каждый день в разлуке превращался для них в сущую пытку, поэтому в следующий раз «Любимая» опять вернулась домой раньше обещанного срока. Когда другие капитаны заметили, что Гарон жить не может без своей жены-красавицы, ему напомнили о том, что женщина на борту приносит несчастье, пусть даже она присутствует там лишь в воспоминаниях капитана — дескать, поостерегся бы. Они, конечно же, желали Гарону только добра, но вышло совсем наоборот: «Плевать мне на поверье!» — заявил он и… взял жену с собой в следующий рейс. Ничем хорошим это, естественно, не кончилось.
Капитан замолчал. Они как раз шли по мосту через широкий канал, и Крейн, остановившись у перил, отрешенно уставился на воду. Хаген терпеливо ждал продолжения истории, и через некоторое время Крейн заговорил опять:
— На этот раз «Любимая» к назначенному дню не вернулась. Такое случается, поэтому если кто и встревожился, то лишь родственники. Где-то через неделю вернулся другой фрегат и стало известно, что «Любимая» до порта назначения так и не добралась. Тогда друзья Гарона отправились на поиски, но — безрезультатно. И вот, когда «Любимую», её капитана и всех, кто находился на борту, уже признали покойниками, Гарон вдруг объявился в какой-то таверне Каамы — исхудавший, оборванный, с горящими глазами. Как он там оказался, я не знаю. Люди разное твердили — вроде, приплыл на маленькой лодочке, которая опрокинулась недалеко от берега и тотчас же скрылась в море. Так или иначе, Гарон молчал, на вопросы отвечал невпопад, а при одном лишь упоминании «Любимой» нес совершенную околесицу. Он был, без сомнения, безумен. И всё-таки, слово за слово, нам удалось вытянуть из него рассказ о том, что произошло в море… но лучше бы он, искусай меня медуза, и вовсе утратил дар речи!
— Капитан, если вы не хотите об этом рассказывать…
— Молчи и слушай. Он поведал нам, что дней десять всё было хорошо, а потом фрегат повел себя очень странно. Простейшие команды выполнял тяжело, с явной неохотой, затем и вовсе заартачился. По ночам матросам стали сниться кошмары. Гарону бы следовало самому понять, что происходит, но он был слишком опьянен своей молодой женой, слишком уж погрузился в любовь. И «Любимая», ставшая теперь «Брошенной», ему отомстила так, как умеют это делать только фрегаты: однажды утром Гарон проснулся и обнаружил, что жены рядом с ним нет. Он вышел на палубу — там тоже было пусто. Спустился в кубрик, а там всё в кро…
— Капитан, я не хочу это слышать! — взмолился Хаген, с трудом удерживаясь от желания закрыть уши и убежать прочь. Его колотила сильная дрожь, рубашка промокла от пота, а в голове билась лишь одна мысль: если он узнает, что увидел Гарон в кубрике, то никогда больше не осмелится ступить на борт «Невесты ветра». — Прошу вас, не надо!
— Надо же, — сказал Крейн, усмехнувшись. — Я и не думал, что ты такой впечатлительный. Что ж, поверья на пустом месте не возникают, да и песни зря не поются. Помнишь, есть такая — про капитана и его десять жен? Всё дело в том, что женщин может быть сколько угодно. Но ни одну из них капитану нельзя любить, иначе… ты понимаешь, да?
Конечно, пересмешник понял — и отчаянно пожалел, что затеял этот разговор, столь неприятный для обоих. Он выругал себя за неосмотрительность и уже собрался попросить у Крейна прощения, как вдруг позади раздался звонкий мальчишеский голос.
— Капитан Крейн! Капитан! А я как раз вам письмо несу!..
Запыхавшийся посыльный протянул Кристобалю Крейну конверт и застыл, устремив на капитана взгляд, полный восторга и преданности. Магус бросил ему монетку и углубился в чтение; сорванец отбежал в сторону и замер, словно послушный щенок. Послание оказалось длинным. Хаген, исподволь наблюдая за фениксом, понял: что-то случилось, но вот хорошее или плохое? Хотелось бы знать…
— Надо же, как быстро, — пробормотал магус, пряча письмо. На его губах играла легкая улыбка. — Но это к лучшему, кракен меня побери!
— Его Величество ждет ответа, — подал голос мальчишка. — Он просил…
— Ответ я доставлю сам, — сообщил Крейн, уже не скрывая широкой улыбки. — Чего это вдруг Лайра передает мне приказы через курьеров, как обычному наемнику? Не-ет, я должен услышать всё лично от него. А ты, если хочешь, беги вперед — предупредить.
Мальчик так и сделал — припустил по мостовой, только пятки засверкали.
— Ступай-ка домой, — сказал капитан, повернувшись к своему матросу. — Я скоро буду. Пусть начинают подготовку к отплытию.
