Умберто озадаченно уставился на капитана.
— Это нетрудно, но зачем? Ты ведь сам сказал, что не собираешься задерживаться здесь дольше, чем на три дня. Или существует ещё и план внутри плана?
— План только один, и ты о нем все знаешь, — ответил магус и вздохнул. — Просто у меня дурное предчувствие, уж слишком гладко всё идет.
Дурное предчувствие? Умберто вспомнил свой сон и узел, который так и не удалось развязать; он осознал, что тоже испытывает странную тревогу, для которой не было повода. Их не узнали сразу, пропустили в гавань — значит, личность Марко Эсте так и осталась тайной для имперцев. «Эй, а разве её вообще могли раскрыть?! Никому и в голову не придет, что Марко Эсте как-то связан с Кристобалем Крейном. Если бы я ошибался, нас бы уже окружили цепные псы Его Величества и слуги здешнего правителя…» Ненадолго убедив себя в том, что все они в безопасности, Умберто отправился выполнять приказ капитана — настоящего капитана! — а когда с обязанностями было покончено, решил перейти к просьбе Крейна и устроить небольшую разведку.
Не успел моряк пройти по набережной и десяти шагов, как из-под земли вырос Кузнечик и, заискивающе улыбаясь, попросил взять его собой. «Я не помешаю! — сказал он. — Буду нем как рыба!» Умберто хмыкнул: подобное обещание вовсе не было пустым звуком, потому что охрипший голос подростка неизменно вызывал у окружающих любопытство, а если кто-нибудь замечал жуткий шрам на его шее… Но сейчас шрам был надежно спрятан под платком, а сам Кузнечик являл собой образец покорности и благоразумия. Моряк кивнул, соглашаясь, и дальше они отправились вдвоем, глазея по сторонам и пытаясь быстрее свыкнуться с Эверрой.
Город производил странное впечатление: из-за рассказов о диковинках, которые здесь якобы встречались на каждом шагу, они оба ждали чего-нибудь необычного, а видели только серые портовые склады, грязную мостовую, которая давно нуждалась в ремонте, и горожан, провожающих чужестранцев настороженными взглядами. Тут ещё как назло испортилась погода — небо заволокло тучами, пошел мелкий дождь. Умберто поднял воротник, зябко поежился и подумал, что задание Кристобаля может и подождать до лучших времен.
— Таверна, — вдруг проговорил Кузнечик и дернул головой, указывая на серую покосившуюся вывеску с трудноразличимой надписью. — Зайдем? Хоть погреемся.
Вывеска доверия не внушала, но когда Умберто уже собирался сказать «Нет!», дождь припустил сильнее, и стало понятно, что если они решат вернуться или отправятся искать более приличное заведение, то промокнут до нитки. «Веселенькое начало! — подумал моряк и толкнул хлипкую дверь, которая от столь непочтительного обращения жалобно заскрипела. — Впрочем, парень прав — нам бы согреться…»
Общий зал безымянной таверны оказался, против всех ожиданий Умберто, почти полным, но по лицам и одежде собравшихся он понял, что большинство из них — моряки с фрегатов, стоящих у причала, а вовсе не «местные», о которых говорил Крейн. На вошедших мало кто обратил внимания, и их это вполне устраивало; в дальнем углу нашелся и подходящий стол — за ним сидел всего один моряк, чей затуманенный выпивкой взгляд свидетельствовал о полном безразличии по отношению к возможным соседям.
— А ты знаешь, друг… — Умберто втянул носом воздух. — Здесь вкусно пахнет. Пожалуй, мы можем не только согреться, но и перекусить. Ты не против?
Кузнечик помотал головой. От резкого движения платок на его шее сбился на сторону, и мальчишка не успел его поправить, как незнакомый моряк — он был вовсе не так пьян, как показалось — спросил с любопытством:
— Кто это тебя так, парень?
— Мурена, — Умберто выдал первое, что пришло в голову, и тут же прибавил: — Он немой.
Кузнечик закивал, подтверждая его правоту, а моряк усмехнулся:
— Тот, кому едва башку не оторвали, должен радоваться, что остался жив, — медленно проговорил он. — Ну, немой — что с того? Капитан, небось, в таком матросе души не чает, а то ведь молодежь нынче любит огрызаться. Вы откуда будете? Недавно здесь, да?
— С «Верной», — ответил Умберто. — Нынче утром пришли.
— «Верная»? — задумчиво повторил незнакомец. — Н-не слышал про такую. Меня зовут Кирен, и я из тех, кого вы, бродяги, обычно зовете «цепными псами».
«Три тысячи кракенов!..»
Умберто еле сдержался, чтобы не выругаться вслух и не вскочить. «Цепными псами» для пиратов были все те, кто состоял на службе у Капитана-Императора, но в имперских портах так называли только матросов сторожевых фрегатов. Всему виной был царивший в зале сумрак, который не могли рассеять немногочисленные лампы: будь здесь достаточно света, темно-синяя униформа «пса» не казалась бы черной и уж точно Умберто не стал бы садиться с ним за один стол. Кирен и сам это понимал, поэтому в его взгляде читался вопрос: «Ну и что ты теперь намерен делать?»
— Чему удивляться? — беззаботным тоном произнес Умберто. — Кто-то ведь должен охранять дом, пока мы бродим по морям!
Кирен усмехнулся.
— А ты мне нравишься, парень, — сказал он и взмахнул рукой, подзывая служанку. «Знал бы ты, кого собираешься угостить… — мрачно подумал Умберто. — Хотя недурное выходит приключение! И ведь этот песик уж точно должен знать всё, что нужно капитану…»
Некоторое время спустя моряки увлеченно беседовали, не обращая внимания на косые взгляды посетителей таверны, а Кузнечик знай себе уплетал за обе щеки рыбный суп, оказавшийся необыкновенно вкусным, как и любая дармовщина. Умберто вдохновенно рассказывал новому знакомому о путешествии «Верной» — в рассказе не было ни слова правды, — и постепенно готовился к тому, чтобы перевести разговор в новое русло.
— …в общем, капитан сказал, что только здесь есть нужный ему товар, но я-то в таких вещах ничего не смыслю, — он поморщился. — Думал, хоть на механику вашу хваленую полюбуюсь, а на поверку оказалось — город как город, ничего особенного.
— Ха! Нашел, где искать! В порту, к твоему сведению, диковинок тоже немало, но все они хорошенько упакованы и охраняются так, что будь ты хоть маленькой мышкой, всё равно ничего не увидишь… В торговые ряды надо идти, только заранее приготовься: там на тебя будут смотреть, как на танцующего кракена.
— Это почему же?
— Потому что даже самая дешевая вещица оттуда стоит столько, что тебе пришлось бы зарабатывать на неё года два, если не больше. Это же механика, смекаешь? Древняя магия клана Краффтер, их звездное наследство… — неожиданно в голосе моряка проскользнула горькая ирония, а во взгляде опять появилась тоска, которую Умберто поначалу принял за хмельной туман. — Только вот иногда даже магия бессильна.
— Почему? — снова спросил Умберто и навострил уши в предчувствии важных сведений. Неужели Крейн не ошибся и в Эверре на самом деле происходит что-то странное?..
Кирен вздохнул.
— Вы ведь в здешних краях давно не бывали, так? Иначе твой капитан обязательно прослышал бы о том, что в окрестностях Эверры пропадают корабли.
