Ха, а у Андрея губа не дура. Чего не сделаешь ради своей выгоды. Посмотрите-ка на него, даже из всей этой ситуации вышел героем. Естественно Игорь теперь ему благодарен за мое спасение: он не то что машину, он всё что угодно готов ему купить. Вот корыстный еж!
— Эй, всё же хорошо, — успокаиваю его я, гладя по щеке. — Я здесь, с тобой. И у нас всё будет прекрасно.
— Да, — соглашается он и хмуро добавляет: — Только обещай мне, что ты больше не отправишься с Андреем в бар, чтобы «снять стресс», как он вчера выразился.
— Прости, такого больше не повторится. Я была не в себе. Я была в шоке и… не знала, на что иду.
— И Андрей тоже хорош… Но я всё равно ему благодарен. За тебя. Ты самое дорогое, что у меня есть.
— Игорь, — что-то я расчувствовалась, — я люблю тебя. — Мои губы накрывают его.
После мы завтракаем и идем на занятие. Я мгновенно вхожу в привычную роль обычной студентки, шепчусь с подругой, та подмигивает, Игорь грозно восседает за преподавательским столом, холодным взглядом испепеляет каждого нерадивого студента, а за неверный ответ и вовсе обрушивает лавину гневных слов. В общем, всё как всегда.
Глава 31. Рождество.
25 декабря 2019.
Среда.
Единственной спокойной ночью, без кошмаров, была прошлая ночь, когда моему алкогольному мозгу было лень фантазировать и вводить меня в страх. Сегодня я даже не удивилась, когда очнулась с трепещущим сердцем, готовым выпрыгнуть из груди. В холодном поту. Окруженная ледяной Антарктидой. Лишь справа — мужское тепло, которое не дает полностью провалиться в безнадежную мерзлоту, поддерживая во мне жизнь.
Сбрасываю одеяло и плетусь на кухню. За горячей дозой "горючего" — кофе.
На часах без четверти час. За окном кромешная темнота. И если честно, я боюсь подходить к нему ближе, боюсь увидеть там того психа.
Включаю лампу подле кресла и вжимаюсь в мягкую обивку, как можно глубже в это равнодушное кресло, не способное понять живое существо, поговорить со мной, успокоить. Передергиваю плечами от холода, и наконец решаюсь всё же сходить за пледом в спальню.
Страница сто двадцать восемь. Здесь я остановилась в последний раз. Дочитываю, после беру вторую книгу. Но и она к пятому часу машет мне ладошкой на прощание. Ну что ж… теперь идем готовить завтрак на двоих. С некоторых пор у меня это неплохо получается, и дело не в внезапно возникшем кулинарном интересе, просто мои руки отчаянно пытаются занять себя чем-то, а мой мозг ищет способ убежать от проблем, хоть на какой-то период забыть их, заблокировать непрошеные мысли и страхи.
— Сегодня, кстати, праздничный ужин, ты не забыл? — напоминаю я Игорю за завтраком.
— Нет, конечно, как я мог забыть. В семь, правильно? — уточняет он, звонко стуча вилкой по тарелке.
— Ага, — киваю я. — Ужин вчетвером. Я, ты, мама и… Владимир, — удрученно вздыхаю.
— Он тебе не нравится, да? — понимающе кивает он.
— Нет, почему же, он вполне… держится порядочным человеком. Внимательный, образованный…
— Но?
— Но, ты прав, он мне совсем не понравился, — признаю я. — Как-то… доверия не вызывает что ли, не знаю. Думаю, мне нужно время, привыкнуть и… начать доверять.
— Тем не менее твоя мама счастлива. Ты это и так знаешь, не так ли?
— Да, так и есть, она… я давно не видела ее такой. Такой счастливой и довольной жизнью. Не верится, она поехала на море. Ты даже не представляешь, как она этого хотела. Она мечтала, она копила. И этот… Владимир сумел осуществить ее мечту, — сама удивляюсь своим же словам. — Невероятно. Однажды вторгся в её нудную жизнь и кардинальным образом изменил всё. Весь её привычный ритм.
— Как ты, — улыбается он и тепло так, нежно смотрит мне в глаза.
— Как я? — непонимающе спрашиваю я.
— Ну да, в точности как ты. Так же перевернула мою жизнь. Вошла в нее и вывернула наизнанку. И благодаря тебе я узнал, что такое любить. Любить по-настоящему.
Какой он милый и романтичный!
— Игорь, — с серьезным выражением лица кладу руку на сердце. — Клянусь тебе, зельем тебя не поила, приворотов никаких не делала.
Он начинает громко хохотать. А я подхватываю.
— Теперь моя очередь кое о чем тебе напомнить, — говорит он после завтрака, перехватывает из моих рук посуду и пытается засунуть их в посудомоечную машину, я пресекаю это его движение, забираю тарелки и ставлю их в раковину. Игорь с улыбкой качает головой, мол ты, Алекс, неисправима.
— О чем?
— Хорошо, даю подсказку. Какой сегодня день?
— Двадцать пятое. Среда. Католическое рождество. Два месяца и одиннадцать дней, как мы знакомы. Два месяца и семь дней, как мы вместе.
— Ого, ты всё вздумала перечислить, — весело произносит Игорь. — Может есть еще что-то? Ты продолжай, я послушаю.
Начинаю тереть и намыливать тарелки губкой.
— Нравится да, меня мучить?
Ведь знает, что во мне любопытство разгорелось ярким пламенем, и всё равно продолжает издеваться.
— Ладно, так уж и быть, помилую. Ну или огорчу, решать тебе. Готова?
— Да говори уже.
— Сегодня… — Игорь делает театральную паузу, — я принимаю у вас зачет.
— Пффф, — фыркаю я. — Я это и так знала.
— Надеюсь, ты готова? — Игорь хитро поглядывает на меня. — Потому что поблажек не будет. Даже самым любимым моим студентам.
— Будто бы их несколько, — наигранно возмущаюсь я. — Любимая студентка у тебя одна, и это я. Тебе ясно? — и в шутку нацеливаю на Игоря мыльную губку, та вся в белой пене.
— Так точно, — посмеивается он и отступает назад, от греха подальше. — Ты только поосторожней с этой штукой. Времени переодеваться у меня нет.
— Вот и отлично. — Я продолжаю тщательно тереть вилки. — И кстати, я готова. Можешь пытать, сколько вздумается, без зачета я не выйду из твоего кабинета.
— Даже так? — вытаращивает глаза.
— Да, я уверена в себе.
— Ну, посмотрим, — загадочно улыбается он…
— Вижу, ты сдала, раз сияешь как медный таз, — встречаю я Лерку у дверей в аудиторию, где Игорь по одному принимает зачет у студентов. Час дня. В коридоре великое столпотворение образовалось. Из кучки нервозных, испуганных ребят. Тут не только "свои", тут и множество других групп собралось. Каждый — не знает куда деть себя: кто-то что-то пытается вдолбить в свою истеричную голову, жадно пожирая глазами свои тетради; кто-то ходит взад-вперед, поднимая с пола пыль; кто-то закрыл глаза и молится, прислонившись к стене, медитирует. Кто-то, но не я. Что делаю я? Спокойно жду своей очереди, вернее ждала, пока Лера не вышла. А сейчас… настал мой черед ощутить на себе прославленную на весь универ, среди студентов разумеется, "тиранию и жестокое обращение со студентами преподавателя эконометрики Игоря Константиновича". Все как огня боятся его. Ой-ой, а ведь еще экзамен предстоит.
