— Ты неисправим, — я расплываюсь в счастливой улыбке и теснее прижимаюсь к его торсу…
— Кажется, запасы снега на небе иссякли, — замечает Игорь спустя двадцать минут.
— Думаю, это еще не конец. Вся зима впереди.
— Может, прогуляемся? В лесу, — предлагает Игорь. — Что скажешь?
— Можно, — соглашаюсь я и с некоторым сомнением добавляю: — Только там, скорее всего, похолодало. Вряд ли в твоем саквояже найдется подходящая одежда.
— А мы позаимствуем у сноубордистов. В прокатной, — уточняет он. — Там выдают напрокат снаряжение для занятия сноубордингом, куртки в том числе. Но для начала глянем на прогноз погоды. — Игорь тянется к столику за телефоном.
— Зима наступила только что. Откуда здесь взяться сноубордистам? — недоумеваю я, откинувшись на подушки.
А без них прокатные не работают. Не должны работать.
— Минус десять. К обеду похолодает, — сообщает он и уже после отвечает на мой вопрос: — Да они всегда здесь ошиваются, поверь мне.
— И откуда ты это знаешь?
— В окно посмотри. Где снег — там и сноубордисты, — многозначительно произносит он, выныривая из-под одеяла, надевает боксеры. — Местные склоны подразумевают этот вид спорта.
Это-то как раз меня не удивляет. Чего стоит пропасть за холмом. Надо полагать, горнолыжная трасса где-то там. Просто меня поражает другое, а именно скорость прибытия сюда любителей досок. Неужели все они только и ждали подходящую погоду, чтобы, оставив все дела, приехать покорять снежные склоны? Вот это любовь к спорту, я скажу!
— Моя спортивка осталась в ванной, — сообщаю я, спохватившись и обнаружив, что мне нечего надеть, в смысле теплая толстовка на данный момент у меня одна и та в ванной.
Но тут, неожиданно для себя, я осознаю, что есть еще одна проблема. Заглядываю под одеяло. Что и требовалось доказать — проблема. Что делать?
— Хорошо, я сейчас принесу, — говорит Игорь и, подобрав с пола мое белое полотенце, которое мы оставили валяться еще прошлой ночью, улыбается: — А это повешу.
На пороге Игорь оборачивается:
— Думаю будет лучше, если я один схожу. Не будешь же ты мерзнуть, в конце концов. Пока дойдем до прокатной базы, ты окоченеешь от холода, — и заметив мое замешательство, озабоченно спрашивает: — Алекс? Что-то не так?
Растерянно моргая, смотрю на Игоря.
— Я… тут… в общем… — мои глаза начинают метаться с Игоря на простыню и обратно. — Как думаешь, кровь стирается с простыни? Или лучше ее выбросить? — застенчиво роняю взгляд на свои пальцы, безжалостно теребящие ни в чем не повинное одеяло. — Просто я не знаю, что делать.
Почему мне так стыдно?
— Какой идиот. Я даже не подумал… — Игорь вмиг оказывается рядом, садится, заглядывает в глаза. — Послушай, повода для беспокойства нет. Это дело на мне, — внушает мне мягкий, ласковый голос.
Неуверенно киваю, и он приступает к весьма странному занятию — укутыванию меня в одеяло.
— Что ты делаешь? — не понимаю я.
Игорь молча поднимает и усаживает белое облачко со мной внутри — лишь голова торчит с растрепанными волосами — на прикроватный столик, предварительно убрав на пол вазу с цветами.
— Посиди пока тут, — решительно просит он.
Я-то посижу, а что ты собрался делать, интересно?
Наблюдаю, как он стаскивает с кровати простыню. Сминает в комок. Уносит куда-то. Через минуту возвращается с новой простыней. Такой же белоснежной, какой была первая до того, как… в общем, до вчерашней ночи.
— Ты откуда ее достал? — подаю голос я. С места, где меня оставили.
— Из соседней комнаты. Она всё равно там от безделья страдает, — отвечает он совершенно спокойно, как если бы каждый день перестилал постель, избавляясь от столь щепетильной проблемы.
Тщательно заправляет, старательно пряча края простыни под матрац; сверху подушки, и вуаля — готово.
— Всё, проблема решена. — Игорь целует меня в губы и возвращает на кровать.
— А куда ты дел…
— Выбросил, — отмахивается он. — Ну что, пойдем гулять? Про твою одежду, кстати, я не забыл. Я быстро, — и срывается с места.
Улыбаюсь, слушая твердые шаги, торопливо застучавшие вниз по лестнице…
— По-моему, она мне великовата.
— Нет, думаю, в самый раз.
— Хорошо, пусть будет оверсайз, — соглашаюсь я и продеваю руки в рукава принесенной Игорем белой куртки. Застегиваю молнию. Оцениваю отражение в зеркале. Вроде подошла. Но меня волнует больше другое: как я могла забыть сумку в машине? Как мне теперь ходить весь день без макияжа? Я буду чувствовать себя неполноценной. Растяпой, которая умудрилась так облажаться после первой же ночи. Что Игорь обо мне подумает? — Игорь, может, сходим к твоей машине? Там моя сумка, она мне срочно нужна.
— Зачем тебе телефон? Я же говорил, ты можешь позвонить своей маме через мой, — напоминает он, застегивая молнию на своей, взятой в аренду, красной куртке.
— Мне нужен не телефон.
— А что тогда? — спрашивает он, вскинув бровь.
— Если ты не заметил, — (конечно он заметил), — во мне кое-чего не хватает.
— Ты о чем? — пробежавшись по мне беглым взглядом, недоумевает Игорь.
— Издеваешься? — и выразительно смотрю на него.
— Нет, — хмурится он. — Может, объяснишь, что ты такого важного оставила в сумке? И чего в тебе не хватает? — и снова изучает меня с головы до самых пят, на сей раз тщательнее.
Притворяется?
— Игорь, макияжа, — недоверчиво говорю я. — Во мне не хватает макияжа.
— Господи, Алекс, — вздыхает он с облегчением, а на лице появляется безмятежная улыбка. — Я думал что-то важное. Забудь хотя бы на один день о своих красках. В лесу людей нет, краситься необязательно, а мне ты и такая нравишься, настоящая. И очень красивая, — Игорь нежно касается лица, проводит пальцами по волосам.
— Ты так говоришь, потому что вынужден так сказать. Чтобы не обидеть меня. Послушай, я не обижусь, если ты скажешь мне правду. Вот правда, не обижусь.
— Алекс, кончай нести чепуху, — его лицо становится на миг суровым. — Еще раз такое скажешь, обижусь я, тебе ясно?.. Ну всё, иди ко мне. — Целует, не дождавшись ответа.
— Ладно, денек можно и потерпеть, — срывается с моих опьяненных от головокружительного поцелуя ватных губ.
— Ты сводишь меня с ума, — дышит мне в губы Игорь, с любовью глядя мне в глаза.
— Так, — в срочном порядке отвожу глаза, иначе не видать нам прогулки; мы просто-напросто не дойдем даже до входной двери, упав прямо здесь в гостиной, — надену-ка я шапку.
— Давай, — с усмешкой.
— Сейчас, конечно, мы раздобыли куртки, а как мы домой вернемся? — интересуюсь я, вновь повернувшись к зеркалу. — Эти придется вернуть.
