— Гош, да понял я, понял. Ты каждый раз, при каждом разговоре мне это припоминаешь. Не надоело? Мне всего лишь нужна машина. И я не собираюсь больше пьяным садиться за руль, и с наркотой я завязал, ты же знаешь.
— Ты, щенок, мал еще, чтоб понять, что машина — это тебе не игрушка, черт возьми! Так что не рассчитывай на меня. Денег я тебе не дам.
— Черт! — и последующий за ним удар — стекло? — заставили меня подпрыгнуть на месте.
Что там происходит? Немедля выбегаю к ним. Вижу… разбитый журнальный столик, множество осколков стекла на полу и… кровоточащий полу-сжатый кулак Андрея. Тот, стискивая зубы, морщится от боли. Тряся перед собой раненную руку, сжимает, разжимает ее.
— Что здесь произошло? Игорь? — спрашиваю я, пораженно переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Не волнуйся, Алекс. Это ему так силы некуда девать. Вот и рушит всё подряд. Придется купить новый. Выберешь на свой вкус? — обращается он ко мне как ни в чем не бывало, имея в виду журнальный столик.
Конечно выберу, но разве сейчас об этом нужно думать?
— По-моему, для начала нужно от старого избавиться, собрать все осколки, — опускаю потерянный взгляд на разбросанные по полу стекляшки, потом смотрю на руку Андрея, — и руку перевязать нужно.
Осторожно огибаю препятствие на полу и сажусь на диван, рядом с горе-племянником.
— Алекс… — норовит возразить Игорь.
— Игорь, тащи аптечку, — безапелляционно требую я.
И он, громко фыркнув, послушно направляется в ванную.
— Руку дай. — С суровым, наверное, даже слишком, выражением лица прошу Андрея показать мне порезы.
— Алекс, не трогай его. Я сам всё сделаю, — говорит Игорь, возвращаясь с коробочкой медикаментов в руках.
— Иди к черту! — бросает Андрей. — Мою руку перевяжет она, — и широко улыбается мне.
Вероятно, уже и боль прошла, раз наглая ухмылка вернулась на прежнее место обитания. Ну раз ему не больно, можно особо не стараться. Да и нахальных типов с фальшивыми, игривыми улыбками я на дух не переношу.
Молча беру у Игоря коробку — хоть тот и показывает всем видом, что не одобряет мой порыв помочь — и ставлю ее себе на колени. Недовольный, стиснув в гневе челюсть, мужчина мой пристраивается сбоку: стоит, сложив руки на груди и возвышаясь над нами.
Уже перевязывая бинтом, на секунду отрываю взгляд от раненой руки и смотрю на Игоря, нервно покусывающего верхнюю губу. Да что с ним такое?
— Всё, готово.
И как только я произношу эти слова, Игорь берет племянника за плечо и резко поднимает с дивана.
— Теперь проваливай давай, — и ведет его к выходу. Буквально за шкирку тащит. Я за ними, в замешательстве, понятия не имеющая, как на такое реагировать.
— Эй, полегче, — возмущается Андрей.
— Выспись хорошенько. Протрезвей. Завтра проверю, есть ты на занятиях или опять с друзьями нажираешься. Иди давай. — и грубо выставляет парня за дверь, закрыв ее прямо перед его носом.
— Эй, мы не договорили! — кричит Андрей по ту сторону двери.
— Игорь, что на тебя нашло? — недоумеваю я, тенью следуя за ним в спальню.
Внезапно раздается звонкий удар по стали, и я вздрагиваю от неожиданности. Наверное, опять кулаком. Надеюсь, хотя бы здоровым. И зачем ему перевязка, если он всё равно продолжает вести себя агрессивно? Прислушиваюсь к новым звукам, но их, к счастью, не последовало. Стихло, кажется. Ушел? Ладно, бог с ним.
— Игорь?
Он резко поворачивается и берет меня за плечи.
— Алекс, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Какого черта ты полезла делать ему перевязку?!
Ничего не понимаю.
— Игорь, у него рука была вся в крови, — напоминаю я.
— И? Он прекрасно справился бы сам. Две царапины — тоже мне трагедия, — раздраженно замечает Игорь.
— Игорь, ты не прав, — говорю я с дрогнувшим голосом, растерянно моргая.
— Алекс, неужели ты не понимаешь? Он сам… он осознанно причиняет себе боль. Вся эта агрессия — это его выбор. Он сам этого хочет, понимаешь?
— Понимаю. Только вот меня учили помогать человеку в любой ситуации. И независимо от того, урод он или нет, — уверенно твержу я.
Пауза. Лицо его смягчается.
— Ладно… — Он потихоньку остывает. — Прости. Я просто… вышел из себя, когда увидел, как он пялится на тебя. С нескрываемым аппетитом. Еще немного, и я бы вмазал ему. Не посмотрел бы на то, что он мой родной племянник.
— Так вот в чем дело, — осознаю я. — Теперь понятно. Игорь, ты преувеличиваешь. Он не смотрел на меня так, как говоришь ты. Это всё твоя ревность. Она затмила тебе глаза и выдает ошибочные картинки.
— Алекс, — в нем снова просыпается злость, — может, я и ревную, но тот факт, что он глазел на тебя с самодовольной улыбкой, пока ты, ничего не подозревая, вязала ему бинты, извини, не дает мне покоя! — рычит он, активно жестикулируя руками, нервно проводит рукой по волосам. — Нет, в следующий раз я ему точно вмажу.
— Игорь, успокойся. — Беру его за руки и с улыбкой заглядываю ему в глаза. — Давай просто забудем этот инцидент и всё. Вернемся на двадцать минут назад и продолжим оттуда. Мы занимались, помнишь? — говорю я, косясь на тетради и листы А4, хаотично разбросанные на кровати; раскрытый ноут медленно съедает зарядку.
Игорь прикрывает на мгновение глаза, глубоко вдыхает и медленно выдыхает, чтобы более-менее успокоиться.
— Ладно, давай… Только запомни, в следующий раз, когда он сюда заявится, ты ни в коем случае не открываешь дверь, ясно?
— Я же не знала, я думала, это курьер.
— А глазок для чего? Чтобы ты могла посмотреть, кто там. И еще… я запрещаю тебе открывать дверь в таком виде.
— Даже тебе? — игриво выгибаю бровь.
— Ну, я исключение, разумеется, — уголок его губы поднимается в кривой улыбке.
Снова звонок в дверь.
— Ну уж нет. — Ловя рукой за талию, останавливает меня Игорь. — На этот раз я сам…
Комната наполняется запахом свежей горячей пиццы…
Что может быть спокойней
Уютной тишины в объятиях твоих рук?
Что может быть приятней
Твоих нежнейших, жарких губ?
А как насчет минут совместных,
Прожитых в любви безумно яркой?
Не забуду дней прошедших
Там, в лесу; той ночи сладкой.
С тобой тепло, нестрашно, знаешь?
Тебя когда нет рядом,
Бесконечно мерзну, веришь?
Нет? Тогда смотри —
Льдом покроюсь разом,
