Распогодилось с самого утра. А ещё — с самого утра вокруг началось твориться немыслимое: все мое окружение резко возомнило себя героями романтических книжек. А как еще назвать то, что сегодня произошло за завтраком? Да я до сих пор, мягко говоря, нахожусь под особым впечатлением. Когда мысли то и дело крутятся вокруг одного и того же! Исключительно настроены на одну нежеланную частоту — и давай трещать в голове назойливой мухой, набивая безумный барабанный ритм!
А началось всё с того, что за завтраком за общим столом, где собрались вместе все домочадцы — впервые за долгое время! — началась странная дискуссия сомнительного содержания между моей мамой и Евгением:
— Света, ты ничего не хочешь сказать?
— Например? — сухо обронила та, даже не взглянув на обратившегося к ней мужчину.
— Ну мы же говорили вчера вечером, — напомнил Евгений, отложив вилку. — Ты сказала, что подумаешь. Может, сейчас…
Дед шумно, будто нарочно привлекая внимание, откашлялся и попросил Игоря передать ему соль. Вот только он, похоже, привлек лишь мое внимание да Игоря, и то ненадолго, а Лена вообще, не замечая ничего, напряженно и хмуро прислушивалась к продолжающейся беседе между ее парнем и родной сестрой.
А у меня, к слову сказать, в тот момент было настроение совершенно ни к черту! Мой разум, усиленно гоняя шестеренки, анализировал события и нюансы вчерашнего вечера. Шутка ли? Но вчера меня Игорь взбесил основательно! Мало того, что с дедом подшутили надо мной, заманив в ловушку, заперев в хозяйской красной фотолаборатории, — так позже еще и выяснилось, что я сама лишаю себя положительных эмоций, отчаянно притворяюсь холодной и неприступной дрянью, тогда как на самом деле я, видите ли, "другая": милая, добрая и жизнерадостная. Быть может, так и есть, но… я никогда не признаю этого. Признать — значит поверить самой, а к этому я пока не готова.
— Я сказала "нет"! — очередные резкие слова матери заставили невольно вынырнуть из собственных дум. И я, почувствовав раздражение, бросила уничижительный взгляд на маму. Какого черта она разоралась?!
— Мама, может хватить? — медленно проговорила я сквозь зубы. — Решайте свои вопросы где угодно, но не здесь, за завтраком! Евгений, я вас глубоко уважаю и ценю, но прошу, и вы помолчите! У меня голова раскалывается, а тут еще вы двое спорите на пустом месте!
— Алекс, прошу прощения, мы с твоей мамой просто не сошлись в одном очень важном вопросе, который непременно должны решить, и затягивать с этим не стоит, — и многозначительно взглянул на мою маму. — Иначе всё это выльется в совершенно непредсказуемый исход. Света, последствия могут быть крайне тяжелыми, и ты знаешь, в первую очередь для кого.
— О чем он, мам? — вздохнула я, прикрыв глаза, чтоб утихомирить нервишки.
— Ни о чем, милая. Тебя это не касается. — Ее наигранная добродушная улыбка всколыхнула во мне гнев и вместе с тем неприятное четкое осознание, что меня бессовестно дурачат.
— Мам, выкладывай. Немедленно. Что ты от меня скрываешь?
— Да, Света, скажи уже ей, — подхватила тетя, кусая нервно губы.
— Хорошо. Хотите новости? Будет вам новости. — Мама неспешно поднесла к губам стакан с гранатовым соком, потом так же неторопливо промокнула губы салфеткой и наконец сообщила: — Я выхожу замуж.
— Что? — наш с Леной вопрос прозвучал одновременно, только ее со смесью удивления и неподдельной радости, уголки ее губ поначалу приподнялись чуть неуверенно, а потом девушка расплылась в лучезарной улыбке. Мое же слово потонуло в жалком хриплом шепоте. Я замерла в полной растерянности.
— Светка, я тебя поздравляю! — Лена соскочила с места и порывисто обняла старшую сестру.
Зачем-то я окинула невидящим глазом всех присутствующих, но задержалась лишь на одном единственном лице. Напряженный Игорь прямо и открыто смотрел на меня, с нешуточным беспокойством в синих бушующих волнах, и я отчего-то снова соскользнула в неприятные воспоминания о вчерашней — или сегодняшней? — ночи, когда мы с этим парнем в районе трех в кромешной темноте случайно столкнулись на кухне. Кто-то слонялся по дому от бессонницы, кто-то спустился за стаканом воды.
Не помню уже, кто заговорил первым, и как наш диалог перешел в… откровенный бред, но последующие слова засели в моей голове мерзкой липучей паутиной:
— Жить, как ты говоришь, без эмоций — ненормально! Нет, я понимаю, не чувствовать боли — что может быть лучше и безопаснее, да? Но это не жизнь, Алекс. Любовь и есть смысл жизни, чувства — вот, в чем скрыт замысел всего мира. А то, что ты сейчас из себя представляешь, жизнью назвать нельзя. Ты закрылась, не видишь себя со стороны, ты сама блокируешь свои чувства. Не кто-то лишил тебя их, а ты сама. ТЫ пожелала не чувствовать, и ТЫ же можешь пожелать обратное. Нужно только захотеть, Алекс! Разреши себе, позволь ощутить жизнь во всем его проявлении. Раскройся!
— Игорь, меня устраивает моя жизнь. Я хочу оставить всё, как есть, — в моем голосе лед. — Не нужно громких речей, не утруждай себя пустыми словами. Я не нуждаюсь в твоих советах и в твоем видении мира, ясно?
— Хорошо… — он поморщился, — допустим, ты права: без эмоций лучше. А в остальном? Ты же потеряла вкус жизни, тебя ничто не интересует. Ты застряла в коконе, ты остановилась, живешь по течению, фактически существуешь. И не впускаешь никого, даже мать, в свой лживый, придуманный тобой мир. Ты притворяешься.
— Я не притворяюсь, Игорь. Ни разу. Я та, кем я стала, и назад пути нет. Прими это наконец и уходи из моей жизни.
— Ты ведь знаешь, что не уйду. Никогда не откажусь от тебя. — Игорь на мгновение отвернулся, вероятно, в попытке обуздать свои эмоции, после чего вновь посмотрел на меня. — Ну объясни ты мне, почему тебе нравится твое нынешнее состояние? Как можно хотеть быть холодной и равнодушной ко всему? Хоть тресни, я не понимаю, — раздосадованно произнес он, стараясь вести себя тише и не переходить на крик: дома все спят.
— Всё просто, есть плюсы. Например, я перестала бояться правды. А еще чужого мнения. Могу сказать любому в лоб, о чем думаю, всю правду о нем. Не нужно притворяться, казаться не той, кто ты есть на самом деле. По большому счету, мне на всё плевать. Я свободна как в своих высказываниях, так и в целом.
— Да что ты… — горькая усмешка. — А, по-моему, ты только и делаешь, что бежишь от правды. Вернее сказать, от себя самой. Ты любящая, милая, добрая, ранимая, забавная, жизнерадостная, ты прекрасная дочь и подруга, — вот та правда, от которой ты бежишь. Именно сейчас ты притворяешься той, кем не являешься, и потому ты отнюдь не свободна. Рано или поздно ты это поймешь. Очень надеюсь, что тогда не будет слишком поздно.
На последних словах Игорь с раздраженным видом опрокинул в себя холодное содержимое стакана, развернулся и покинул кухню, бросив, несмотря ни на что, теплое и нежное "спокойной ночи".
Он всегда на моей стороне, поняла я, даже когда кричит на меня, даже когда не понимает, даже когда зол и печален. Всегда.
