— К твоему счастью, я пока не знаю, но как только разберусь …
Кирилл выдал несколько слов из сплошного мата, желая поставить на место возомнившего о себе невесть что на том конце трубки, но резко замолчал, осознав, что ничего этим не добьется.
— Взаимно, — спокойно ответил динамик.
— Просто скажи, она в порядке?
— Если не с тобой, значит в порядке. До скорой встречи, парень.
В трубке раздался шорох, невнятный женский стон и наступила тишина. Угрозы не испугали, скорее наоборот, он испытал благодарность и облегчение, рядом с ней надежный человек. Плюхнувшись на чужую кровать, он принялся гипнотизировать телефон. Ватсап! Она буквально обливалась слезами и просила прощения. Кир лёг и придавил голову подушкой.
Как можно осознанно совершать то, чего не хочешь. Что значит случайность? Юноша вёл не очень порядочный образ жизни, и никогда с этим не спорил, но всё, что он делал, было его решением. Он хотел и пил, хотел женщину, получал её. Назвать это случайностью не повернется язык, оправдываться тоже нет смысла. Сожалеть? О чём?! Во всех своих действиях он всегда отдавал себе отчёт, и никогда, ни при каких обстоятельствах не сделал бы то, чего ему не хотелось или неприятно. Целовать можно с целью, без любви и даже без симпатии, во время прелюдии, секса. Но как можно ответить на поцелуй, если утверждаешь, что не хотела, что он тебе не нужен, что любишь и желаешь другого. Кирилл не понимал и не верил, но надежда теплилась. Как узнать правду?!
Глава 40
Жуткая головная боль и запах чего-то вкусного, жареного, от которого неимоверно тошнит. Алёна с невероятным усилием разлепила глаза. Дом, родная кровать, рядом никого. Девушка села на постели и огляделась в попытках понять, как тут оказалась. Последнее, что она помнила, рюмка с водкой перед глазами. Все события вчерашнего дня пронеслись перед глазами, словно прибитая пыльным мешком, она рухнула обратно на кровать и тихонько заскулила. «Как же, черт возьми, больно! Кирилл. Мой Кирилл. Стоп! А кто на кухне? ОН?» Следующим жестом был осмотр своего тела. В нижнем белье и футболке, значит не он. Тихонько выбравшись из-под одеяла, на цыпочках, но пошатываясь и морщась от прострелов в голове, она пробиралась на кухню.
— Проснулась! — Лиза вышла из туалета и остановилась, чтобы буравить подругу злостным взглядом.
— Лиза? Что ты тут делаешь?
— Я что делаю? Это ты что делаешь со своей жизнью?
Из кухни появились Серёга, Алина и Сашка.
— Лиз, давай нравоучения потом, — Сергей подошёл, взял Алёну за руку и проводил на кухню.
— Как самочувствие?
— Никак. Тошнит, болит и кружится голова, и вообще всё в тумане и нереально.
— Это похмелье, детка.
Перед Алёной возник запотевший стакан с пивом.
— Пей!
— Нет. Ты что?! Меня вырвет.
— Не вырвет.
— Сереж, может лучше аспирин? — Сашка с недоверием смотрел на стакан и с сочувствием на Алёну.
— Ну кого вы будете учить, малышня?
Алина печально вздохнула и села рядом с осунувшейся, бледной, растрепанной, да ещё и опухшей от слёз подругой.
— Пей, бро. Делать нечего.
Первый глоток дался с трудом, а потом Алёна глотала с таким наслаждением, как будто это последний стакан пива, который придется выпить в этой жизни. Голова стала тяжелой и поплыла, в затылке перестало долбить при каждом движении. Она снова была пьяна.
— А теперь покушать и баиньки, до упора. Пока не откроешь глаза и не почувствуешь ужасное чувство вины за бесцельно прожитый, точнее проспанный день. Потом пообещаешь себе больше никогда не пить, даже шампанское, и захочешь в душ. После душа будешь как новенькая и вот тут нам всё расскажешь. Всё! В мельчайших подробностях! Выслушаешь много нелицеприятного в свой адрес, порешаем что делать дальше. И больше никакой самостоятельности, моя дорогая, если собственных мозгов кура накакала!
— Я …
— Ты!
— Знаешь, что бы с тобой было, если бы мне не позвонили и не сказали, что ты в стельку и готова на всё, что угодно?
Алёнка честно пыталась вспомнить, но безуспешно. Кроме несчастной, то ли пустой, то ли полной рюмки, картинки не было.
— Спасибо, что хоть в «Тархас» поехала, низкий тебе поклон, подружка, — Сергей старался держаться, наблюдая её состояние и озабоченные взгляды девчонок, но на самом деле жутко бесился. Хотелось скорее узнать что случилось, прочитать долгую и нудную нотацию Алёне и съездить по роже Рудневу.
— Спасибо, — промямлила виновница торжества и опустила голову, пряча подступающие слёзы.
— Всё хватит, все вон! — вмешалась Лиза. — Я разберусь. Я тоже сегодня не выспалась, останусь и подремлю в другой комнате.
Ребята переглянулись.
— Хорошо, мы тогда пошли, если что звоните. Собираемся вечером.
Алёна кивнула, не поднимая головы, и принялась ковыряться в тарелке.
Елизавета заперла дверь, вернулась и села напротив.
— Очень плохо? — спросила она тихим, пропитанным сочувствием, голосом.
— Жить не хочу.
Лиза прослезилась:
— Дружечка моя любимая, ну что ты такое говоришь?! — подруга вскочила, села рядом и прижала к себе. Алёна расплакалась.
— Он меня бросил. Отшвырнул как плешивого котёнка. Наговорил кучу гадостей — сравнил со шлюхой.
— Давай ты поспишь, придёшь в себя, а потом всё расскажешь.
— Схожу в душ и попьем кофе, ладно? Всё расскажу.
— Я подожду.
***
— Ничего, всё наладится, вот увидишь. Будешь потом вспоминать эти слезы со смехом.
Алёна лежала у лучшей подруги на коленях, а та как заботливая мама гладила мокрые волосы.
— Я сама виновата. Он не понимает и не принимает таких ошибок.
— Хватит тешить себя надеждами. Не случилось бы это, случилось бы что-то ещё. Прости, конечно, но Руднев та ещё скотина. Неужели ты хочешь всю жить ходить по лезвию и бояться сделать шаг в сторону. Ты накосячила, я не спорю, но нормальные люди, если действительно любят, выясняют отношения, а не бегут к проституткам. Руднев эгоистичный, самовлюбленный юнец. Думать и здраво рассуждать не может. Ему проще упиться и забыться. Он не думает, понимаешь? Его смысл жизни — бабы и секс.
Алёна понимала и даже соглашалась. Понимала ещё тогда, но решила рискнуть и попала в болото, которое засосало по самые уши. Теперь, рядом с очень близким человеком, в ожидании всех на вечер, она радовалась, что не одна. Пусть придется не раз выслушать: «мы предупреждали», не раз расплакаться и извиниться, но они будут рядом, и это главное.
— Лиз, прости меня.
