— Нет, я думаю, сами разберутся, не маленькие. Если у Руда есть мозги, он всё выяснит и придет с повинной. А если нет, то оно и к лучшему.
— Жалко Алёнку. Посмотрите на неё, бледная как смерть, неживая.
— Это жизнь, Светочка, причём только её начало.
Сашка был близок к Свете по духу. Исключительно только потому, что мужчина, обычно воздерживался от сентиментальных комментариев. Но так же, как и наивные девчонки верил в любовь и другие человеческие чувства. Паренёк невысокого роста, хрупкого телосложения, с симпатичной внешностью, одетый по последнему писку, не разменивался на скоротечные отношения и не поддавался влиянию таких, как Алина. Случайных связей в современном мире любому мужчине не избежать, он понимал и не гнушался, но продолжал свои поиски той единственной, что навсегда отобьет охоту смотреть на короткие юбки.
Стас был рядом. С Сашкой было комфортно, и легко нашёлся общий язык. Следить за модой и тому подобное было неохота, поэтому парень носил короткую бритость и каждый сезон спрашивал у друга, какие кроссы нынче «в стиле». Стас принадлежал к той категории, которым всё всегда по хрену. Ну проблема — ну решим. Переживать что ли?! Парень был далеко несимпатичным, наверное, поэтому природа одарила его пофигизмом. Проблемой была большая голова, непропорциональные черты лица и женственная фигура. Сашка не раз предлагал создать собственный стиль, причёску, которая скроет недостатки, одежду, что подчеркнет широту плеч и скроет обширные беда. Нет — говорил тот, и был по-своему прав. Я такой, какой есть, и менять ничего не собираюсь.
— Короче, если вдруг, Руднев обратиться к кому-то за информацией, говорим всё как есть. Пусть думает сам, что дальше делать. По ходу, здесь всё намного серьезнее, чем мы предполагали. Вредить Алёне ведь никто не собирается, так?
— Я не понимаю и в корне не согласна! — Алина гнула свою линию и продолжала разбрызгивать ядовитую неприязнь к тому самому парню. — Разговаривать с ним даже не собираюсь. При встрече выскажу всё, что о нём думаю и пошлю на хрен.
— И кому сделаешь лучше? Себе или Алёне?
— Саш, отмахнись уже!
— Я поддерживаю Сергея, — Светлана подарила всем по однозначному взгляду и замолчала.
— Я тоже.
— И я.
— И я
— Договорились.
Алина насупилась и отвернулась.
— Девчонки идут.
То, как четыре руки пытаются унести рожки с зелеными шариками, купленными на всех, вызвало умиление у даже сквернохарактерной Алины.
— Фисташковое, моё любимое, — Глеб подорвался на помощь.
***
— Мне нужно кое-что вам сказать, — Алёна опустила взгляд на свою не тронутую порцию роллов, теперь утопающую в зелено-фисташковой луже.
Глаз она не подняла, но прекрасно знала, что все застыли в ожидании. Тишина за столом не нарушалась даже стуком столовых приборов.
— Сереж, спасибо, что не дал совершить мне глупость. Я буду век тебе за это благодарна, — парень сочувственно поджал губы и чуть улыбнулся.
— Всем спасибо за поддержку. Никогда больше и ни при каких обстоятельствах, я вас не подведу. Я ошиблась. Очень и серьезно. Теперь долго буду расплачиваться. Умоляю, не держите на меня зла, без вас мне не справиться.
Алёна улыбнулась как раньше. Мило, открыто, с любовью из самого сердца, за что получила взаимность — участливые улыбки и сопереживание.
— Жду вас на своё двадцатилетие, обещаю классный праздник. На Яхте! В августе! И только с вами.
— Вот если ты сейчас ждала моё нытье, его не будет. Я прилечу. И даже с подарком! — Виталик поднял бокал в ожидании откликов на его речь.
— Все ждали твоё нытье, ради этого сюда и приперлись. Какой же ты нудный, как только попал в компанию к нормальным людям?!
— Кушай своё мороженное, Глеб, а то щёчки похудеют.
Алёна рассмеялась первой, друзья поддержали. Всё хорошо, всё как раньше. Нужно забыть последние два месяца жизни и научиться жить дальше.
***
Последний экзамен менеджмент у Интеллигента. После великолепно выполненной курсовой работы, он ожидал от студентки Журавлёвой не менее блестящих результатов на опросе. Вместо этого выслушивал сбивчивую речь и наблюдал периодически наполняющиеся слезами глаза. Алёна пыталась собраться, изо всех сил старалась сосредоточиться, но в памяти всплывала курсовая и тот, кто помогал её делать. Преподаватель тянул, как мог, давал несколько попыток, всё-таки он был человеком и кое-что понимал в жизни, но итогом была первая за три года обучения четверка.
Алёна аккуратно прикрыла дверь и отошла к окну. Чтобы унять слёзы и трясущийся подбородок, нужно было отвлечься. Она пролистала фотки родных и своего любимого ресторана, полюбовалась на море и проверила вылет. Билеты куплены позавчера, ночью самолёт поднимет её высоко в небо, а завтра к обеду дом встретит своим теплом и радушием. Всё плохое она оставит здесь, забудет раз и навсегда свою любовь и парня с самыми красивыми на свете карими глазами.
— Я тебя обыскалась!
Подруга не отреагировала, Лиза обошла хрупкую фигуру и заглянула в лицо.
— Опять плачешь? Ну сколько можно, Лёна?!
— Не знаю, как их остановить, они льются и льются.
— Ну всё, хватит. Пошли, ребята ждут внизу.
Елизавета достала бумажный платочек и подправила испорченный макияж на грустном лице.
— Как экзамен?
— Четыре.
— Что???
Алёна подняла печальные глаза:
— Так получилось.
— Ты записалась на пересдачу? Надо вернуть билет, хоть часть стоимости.
— Не надо. Никуда я не записывалась.
Ошарашенная Лиза сделала ещё одну попытку:
— А как же красный диплом? Ты же так стремилась порадовать родителей, быть для них гордостью …
— Хватит, — Алёна вытерла нос, и наконец, повернулась к подруге, — не хочу. Ничего не хочу. Только домой.
— Ну что мне с тобой делать?
— Я его сегодня видела, а он меня нет. Как он умудряется так собой владеть? Ни одного мимолётного взгляда, даже случайно. Такой самоуверенный, выдержанный, гордый. Ему совсем наплевать, да?
Дикое желание съездить по лицу Рудневу не исчезало уже несколько дней. Лиза сетовала на Сергея, который запретил это Артёму. Как бы здорово смотрелся багряно-синюшный фонарь на самоуверенной, выдержанной, гордой физиономии.
— Пойдем, а? Ну пошли.
— Пошли, — девушка вздохнула, вложила свою ладонь в протянутую руку и поплелась не разбирая дороги, надеясь на Лизу.
***
Квартира убрана, вещи собраны, до вылета пять часов. Можно было немного поспать. Полёты переносились тяжело, Алёна завидовала тем, кто может спать под гул турбин. Она предпочитала бдеть, и в случае чего, встречать смерть в сознании и, как пишут в книгах, непременно просмотреть всю свою жизнь перед страшным концом. Это фобия, справиться с которой пока не удалось.
