Затяжной рывок. Алёна выгибается, привыкая к забытому ощущению. Он понимает и ждёт, зацеловывая глаза, щёки, губы, шею. Движение навстречу и снова рывок, уже беспощаднее. Её тело расслабляется и полностью отдаётся наслаждению. Ни одного вздоха без него. Кирилл ловит каждый и движется в такт, пока хватает терпения. Стоны усиливаются и переходят в крики, проникновения становятся быстрее и глубже.
— Моя, — с трудом, между попытками дышать.
— Мой, — еле слышно, в перерыве между поцелуями.
Глаза в глаза — последнее, перед тем как мир перевернулся.
Глава 54
— Ммммммм, — Алёна села на постели, приподняла плечи и покрутила шеей.
Кирилл лежал на боку, подперев рукой голову, и испытывал девушку проникновенным взглядом.
— Не смотри так, я смущаюсь, — она схватила кусочек одеяла и прикрыла то, что было возможно.
— Откуда ты взялась?
— А я такая, пришла из рая. На солнце таю… — промурлыкала песенку, пришедшую на ум.
— Скорее, из ада.
— Тебе понравился мой образ? — Алёнка рассмеялась.
— Понравился, тебе идёт красный, а ещё больше — когда на тебе ничего нет.
Его взгляд пробирал до костей, никогда прежде он не смотрел так восторженно. Алёна чувствовала, что пульс учащается, и новая волна желания накрывает с головой.
— Ты с ним не была.
— А как же отвернуться и задрыхнуть после секса? — не хотелось обсуждать эту тему, но попытка уйти от неё оказалась напрасной.
— Плохо сплю последний год, но сегодня точно не собираюсь. Ответь. Ты же с ним не была?
— Не была. Доволен?
— Очень!
Одеяло отлетело в сторону, Алёнка игриво взвизгнула, засмеялась и прикрылась руками.
— Даже не пытайся скрыть от меня такую красоту!
Всё было иначе. Поцелуи нежными, нарочито лёгкими. Его губы как крылья бабочки порхали по телу, даря нереальное наслаждение. Он едва касался подушечками пальцев, очерчивая изгибы её тела. Кожа реагировала мурашками, Алёна нестерпимой дрожью. Кирилл стёр все границы. Доводил до неистовства своими прикосновениями и поцелуями во всех откровенных местах. Невыносимое блаженство, откровенная близость любимого мужчины возносили к небесам и лишали последнего рассудка. Хотелось ответить, как умеет, а если не умеет, он научит.
— Нет!
— Да, — таинственный шёпот и напористость в зеленых глазах, сверкающих в полумраке.
Ему нравилось, тело отзывалось на ласки, естество наливалось и пульсировало, а Алёна получала наслаждение от того, что ему хорошо. Разве могла она подумать, что когда-то решится на такое, и будет получать от этого удовольствие. Любовь способна на всё, теперь она точно это знала. И любила всем своим существом, отдавала и брала без остатка.
Она была сверху, плавно двигалась, не сводя глаз с его затуманенного взора. В такие моменты можно многое прочесть на лице. А он и не скрывал, молча кричал об этом, пожирая её глазами. Когда-нибудь заветные слова прозвучат, пока он, видимо, не готов. Алёна наклонилась, заключив его в капкан своих волос, прикоснулась к горячим губам, стараясь поделиться всем, что чувствует. Его руки легли на талию и теснее прижали к себе. Он задавал глубину и ритм, она подстраивалась и запрокидывала голову, стонала, не в силах сдерживаться от головокружительного блаженства.
— Никогда ещё мне не было так хорошо, — он сдавливал её в объятиях, боясь, что исчезнет, как только он разожмёт руки.
— Звучит как комплимент. Тебе ведь есть с чем сравнить, правда?!
Кирилл шумно вздохнул.
— Давай попробуем всё простить и забыть. Иначе у нас ничего не выйдет.
— Я уже давно простила, Кир. А вот забыть пока не получается.
— Скажи, что для этого сделать? Я попытаюсь.
— Как ты мог поверить? Я постоянно думаю об этом и не нахожу себе места. Разве я когда-то давала повод в себе сомневаться? Ради тебя я шла на безумства, от которых волосы встают дыбом. И чем ты отплатил?
Кирилл выпутался из объятий и развернул Алёну к себе.
— Я не буду оправдываться. Назови меня любым словом, я соглашусь. Я тогда сошёл с ума, не мог думать совсем. А он был слишком убедителен. Спокойный, уверенный в себе, разложил всё по полочкам. Искусный лгун.
Алёна представила Антона. Так и есть. Она сама во всём ему безукоризненно доверяла. И ни разу, ни тени сомнения в его словах и поступках. Опасный человек, чуть не разрушивший её счастье. Негодование и злость терзали душу. Она плакала и держалась за соломинку — любящего мужчину, который на самом деле был причиной её жгучей боли.
— Ты красиво отомстил.
Юноша хмыкнул.
— А те пятьсот тысяч?
— Он позвонил. Сказал, что разорвёт с тобой отношения и отменит свадьбу, но за определённую плату, — пришла очередь Алёны усмехаться.
— Как-то дёшево он меня оценил, учитывая, что пришлось пройти за этот год, чтобы получить моё расположение. К тому же «Сицилия» …
— Так это аванс! Теперь понимаю, для чего он был нужен. Я как дебил ведусь на все его уловки. Ты окончательно лишила меня рассудка.
Алёна тепло улыбнулась и прижалась к любимому.
— Взаимно. В душ?
— Пошли.
— Ах! Кир! Там пакет стоит на коврике.
— А что в нём?
— Вино, вкусные конфеты и то, чем мы должны были воспользоваться!
Кирилл рассмеялся:
— Ты основательно подготовилась, да?
— Не смешно. Чревато ведь.
— Я буду только рад.
От этих слов что-то большое и тёплое в душе свернулось в тугой клубочек. Он будет только рад. Как же хотелось быть уверенной до конца, что это на всю жизнь.
Уснули под утро. Алёна видела поистине кошмарные сны. Будто вместо Кирилла дверь открыл Антон, а она оказалась прикованной к одному месту и не могла убежать. Или будто открывала глаза и понимала, что её целует Антон, но от ужаса не могла пошевелиться и молча смотрела на его озлобленную улыбку. Девушка вздрагивала, открывала глаза и долго любовалась спящим рядом мужчиной.
День провели вместе. На кухне, в ванной, но по большей части в постели. Сходили с ума, смеялись, мазали друг друга пеной для бритья, брызгались водой, а потом убирали квартиру и неистово любили друг друга там же, где и вытирали лужи. Алёне хотелось навсегда остаться в этом уютном маленьком мирке, её личной обители счастья, но приближались суровые будни.
— Уже девять, мне пора домой.
— Ты разве не дома?
— Кир, правда. Завтра суетной день, экзамены на носу, — Алёна расстегнула мужскую рубашку, в которой щеголяла весь день, взяла своё платье и принялась критично осматривать повреждения.
