Девушка как на первом курсе влюбилась в парня, который жил с ними на одном этаже, так все четыре года по нему и прострадала. Ни на кого другого вообще не могла смотреть.
Наконец, в прошлом году, объект её воздыханий, так и не подозревая о страстности её чувств, спокойно укатил к себе в Краснодар строить карьеру. А Ариша, после его отъезда, по-сути, осталась ни с чем.
Любовь, в отсутствие раздражителя, сначала притупилась, а потом и вовсе претворилась в фантом — вроде как были какие-то воспоминания, и даже вспоминались отдельные детали — что он сказал, да как посмотрел… А вроде и не было ничего реального и живого. Словно это был просто затяжной сон.
Так что, да, по поцелуям девушка изголодалась. Особенно, если учесть, что ТАК она вообще не целовалась никогда…
Ариша была готова поклясться, что Евгений Константинович и сам обалдел! Он решился на настоящий поцелуй лишь подзуживаемый этим ехидным языкастым Вовкой — мол, никто не сможет переплюнуть их с Аннушкой поцелуй!
Вот профессор и повёлся на дурацкое и совсем детское «слабо»! А потом и его «затянуло»! Ариша это видела точно! Потому что, когда они оторвались друг от друга, у мужчины был совершенно расфокусированный осоловевший взгляд!
Наверное, она и сама выглядела не лучше! Ну, что тут сказать… Да, ТАК она никогда в жизни не целовалась! И очень сомневалась, что, если бы им пришлось целоваться с Любовью-её-жизни, Андрей бы смог поцеловать её ТАК…
Потому-то было особенно обидно услышать от профессора такие жестокие слова — про её неказистую внешность, про то, что он сам по себе возбудился и про то, что он её больше видеть не желает ни в каком ином качестве, чем за партой и с конспектом своих лекций…
***
— Аннушка, можно нам с барышней кофейку? И себе чашечку захвати! Сделаем маленький брудершафтный перерывчик! — попросил Владимир Степанович селектор и, развалившись в кресле, пригласил и девушку сесть, — Ну, как? Оклемалась? — казалось, улыбаться ещё шире, чем он улыбался до этого, невозможно, но Владимир Степанович смог.
— Наверное, мне снова стоит извиниться, — замялась девушка.
— Господи, за что? Или ты снова ничего не помнишь? — он с таким хитрым прищуром направил на неё взгляд, что Арина про себя чертыхнулась: лучше бы она, действительно, не помнила ничего!
Не было бы сейчас так обидно за грубость и бестактность её «партнёра по поцелуям»… Хотя… Пусть думают, что у неё снова алкогольная амнезия! По крайней мере, не будет лишнего повода краснеть!
Девушка печально мотнула головой и застенчиво потупила глаза:
— Что? Снова вам с Евгением Константиновичем навязывала свой… «оппортунизм»? Извините…
К счастью, ей очень вовремя удалось покраснеть. Мужчина напротив, лишь на секунду перестав улыбаться, остановил на ней очень пронзительный и цепкий взгляд.
Но это продолжалось лишь мгновение! Не успела бедняжка моргнуть, как ректор снова нацепил маску доброго дядюшки-балагура и, призывая вошедшую с подносом Аннушку к нему присоединиться, заливисто захохотал.
— Вообще-то, если мне не изменяет память, это тебя пытались захватить в плен, а не наоборот! По-нашему, по-оппортунистически! Без учёта каких-либо принципов и последствий! Аннушка, скажи! Я же всё правильно запомнил?
Дама покраснела до кончиков ушей и, бросив быстрый взгляд на своего босса, благожелательно кивнула Арише:
— Да, тебя!..
— Я ещё, главное, ему говорю: «Оставь, наконец, девочку в покое!» — видя, что имеет успех, продолжал заливисто смеяться ректор, — Мол, чего ты в неё вцепился? Она и сама в состоянии идти! А он мне такой: «Своя ноша не тянет!», прикинь! Ариш! Ты чего? Смущаешься что ли?
Наконец, заметив, что все эти его залихватские излияния окончательно вогнали девушку в стыд, наконец угомонился ректор.
— Да я, в общем-то, не для этого тебя пригласил!
Он пододвинул стул секретарше, которая без начальственного разрешения так и не решилась усесться, и, якобы небрежным тоном, спросил:
— Что там насчёт ваших поисков по общаге? Вправду, что ли, вы кинулись меня спасать? — и, повернувшись к смушённой секретарше, пояснил, — Непонятно, с чего всё пошло, но подружка нашей Ариши решила, что мы с тобой в общаге и нас надо спасать! Что она там себе надумала, интересно? Что нас похитили или что?
— Это Ваш приятель, Владимир Степанович, — с обидой выпалила Ариша, — Лизу дезинформировал! Сказал, что Вы с Анной Валентиновной тоже здесь! А, поскольку вы так и не появились, вывод напрашивался сам.
— Так что же? Она правда нас бегала искала? — ректору не удалось скрыть свой живой интерес.
— Ночью просто носилась по лестнице туда-сюда… Ещё и такси оплатила, на которое Ваш любимый Женечка наплевал! А с утра, да, мы сней бегали по этажам и прослушивали все сплетни в надежде, что пока это можно как-то… локализовать.
— Подруга Арины не нас спасала, а нашу с Вами репутацию, шеф! — Анна Валентиновна с достоинством резюмировала всё сказанное, — Никто, как я вижу, о глупостях и похищениях не упоминал…
— Что ж, — Владимир Степанович досадливо провёл по волосам ладонью, — Придётся, видимо, подъехать к вам сегодня и извиниться. Нехорошо получилось. А я ещё такой думаю: с чего это она так?..
— «Она» — это Лиза? — девушка сделала намёк, что мужчине, для начала, хорошо бы имя человека, перед которым собирается извиняться, запомнить.
Тот в ответ энергично закивал…
ГЛАВА 21
Владимир Степанович и сам не мог понять, почему его так вдруг зацепило столь явное пренебрежение к нему! В общем-то у них с Женькой никогда не возникало каких-либо «тёрок» из-за дам.
Оба были крепкого телосложения, только приятель был несколько аристократичен и утончён, если можно было так сказать.
Что вовсе не мешало более физически мощному и гораздо, гораздо более обаятельному и весёлому Вовке привлекать на свою сторону довольно обширную «паству» любительниц экспрессии и стальной горы мышц.
В универе, уж понятно, почему так повелось — Владимир Степанович принципиально не делил ни студентов, ни подчинённых по полу. Он свято следовал золотому правилу: «Ни дома, ни на работе — не гадь!».
По-идее, у Женьки тоже должен был быть такой принцип! И он, конечно же, был! Однако, поскольку приятель своей принципиальностью в этом вопросе в универе пока не очень был известен, потому за ним и бегали толпы поклонниц, тогда как у Владимира Степановича (кроме милейшей Аннушки, конечно!), по-сути, не было ни одной.
Такое положение вещей не просто устраивало ректора! Он на такую разницу даже внимания не обращал! А вот именно этот случай — когда симпатичная девчонка, причём уже дважды, прям на его глазах недвусмысленно отдала предпочтение его другу… в общем, как-то это его зацепило и всё!
