— Мне больше не надо ни с кем знакомить тебя?
— Я думаю, что не следует. Я скоро выхожу из декрета на работу, так что мне некогда будет тратить своё бесценное время на такие глупости как встречи с мужчинами. Я лучше потрачу его на Макара и папу.
— Напрасно. Молодость очень быстро проходит, потом пожалеешь, но будет поздно.
— Лучше скажи мне, когда ты сама выходишь замуж? А то ты всё выдаёшь меня, а сама что — то не торопишься туда.
— Я пока не знаю. Там пока ничего не ясно. Хотя я надеюсь, что в будущем выйду замуж. Кто будет сидеть с Макаром, когда ты выйдешь на работу?
— Я отдам его в детский сад.
— Тебя не смущает, что дети там часто болеют? Тебе без конца придётся брать больничный.
— Ничего не поделаешь. Мне не с кем оставить Макара так, как папа ещё работает. Как будет, так и будет.
Вскоре после того разговора Ирма вышла на работу из декрета. Геласий Трофимович всё ещё продолжал работать. На одну пенсию не особо — то разживёшься. Плюс ко всему ему было скучно дома. У него давно выросли дети, а внукам было не интересно общаться со своим старым дедом в силу их маленького возраста. Они всё — таки немного это делали, но им интереснее было это делать со сверстниками.
— А, Ирма Терентьевна, наконец — то, вы вернулись, — заулыбался заведующий библиотеки. — Я очень скучал по вам. Вы даже не представляете как! Так что теперь хоть будет с кем поговорить в нашей книгохранительнице, а то я тут всё один и один.
— Можете радоваться, Геласий Трофимович, — заулыбалась ему библиотекарь, доброе слово и кошке приятно. — Теперь вы можете больше не быть один.
— Слава Богу!!! — обрадовался он. — Опять можно будет поговорить с вами о наших с вами любимых книгах. Снова будем коротать за нашими занимательными беседами долгие рабочие дни. Это, разумеется, только тогда, когда нет читателей.
— Что нам ещё делать с вами?
— Как ваш сыночек? Подрастает?
— Да. Я недавно отдала его в детский сад.
— И как он у вас? Небось капризничает, когда надо по утрам вставать туда?
— Когда как. У Макара там появились друзья. Когда они ходят туда, то он идёт туда охотно, когда они болеют, то не очень — то.
— Помнится, когда я был ребёнком, то не особо — то любил ходить в детский садик. Всё дело было в том, что приходилось рано вставать, а я, знаете ли, сова. Ни моя жена, ни наши с ней дети, ни невестки и внуки тоже не любят ходить туда.
— Дети любят покапризничать. Зато потом, когда приходит пора ходить в школу, то многие скучают по детсадам, особенно, когда понимают насколько там сложно учиться. Это пока не ходишь туда, хочется скорее вырасти, повзрослеть, а потом понимаешь насколько там непросто.
— Как вы воспринимаете капризы Макара?
— Совершенно спокойно. Папа со мной намучился ещё больше. Макар у меня хоть очень общительный, а мне всегда было трудно общаться с людьми в силу моего замкнутого характера. Чего он только не придумал, чтобы отвести меня в детсад по утрам. Мне как — то проще с книгами, чем с людьми.
— Ваш отец работает?
— Пока да, но он ещё не такой старый.
Всё было отлично, пока Макар не заболел.
9 глава
У него внезапно поднялась высокая температура, он раскапризничался. Было ясно, что сегодня ему совсем не место в детсаду.
Перепуганная библиотекарь вызвала скорую помощь. Приехал молодой мужчина врач. Он зашёл в комнату уверенным спокойным шагом. Его звали Гавриил Романовский.
— Показывайте, где ваш ребёнок.
Его голос добавил ей немного уверенности.
— Как вас зовут, доктор? — спросила она.
— Гавриил Богданович. А вас?
— Ирма Терентьевна. Что с моим сыночком?
Гаврила сказал Ирме:
— Ваш сын очень болен. Придётся положить его в больницу.
— Что с ним?
— Очень сильный грипп.
— Я возьму больничный.
— Правильно сделаете.
Её положили в больницу вместе с ребёночком. Терентий Яковлевич страшно перепугался, но она успокоила его, заверив:
— Не волнуйся, папочка, все дети болеют. Разве ты забыл как это делала я? Всё будет хорошо.
— Я знаю, просто не могу не волноваться за тебя. Ведь ты моя единственная дочь.
— Спасибо за заботу, папочка.
На этот раз девушке было совсем не скучно лежать в больнице потому, что там был Макар. Ей было некогда скучать потому, что она убеждала его, что ничего страшного не произойдёт, если ему сделают укол. Он сильно не любил этого, но у Ирмы чудесно получалось успокаивать его.
— Мамочка, нас скоро выпишут? — спрашивал он.
— Скоро, не переживай, Макар, скоро.
— Когда именно?
— Не знаю. Как врач скажет. Где — то через неделю или две.
— Пока придётся потерпеть, — с филофским видом заявил малыш.
— Какой ты у меня умный. Иногда в жизни приходится терпеть, то что нам не нравится. Но мы с тобой терпеливые, разве не так?
— Именно.
— А когда нас с тобой выпишут мы имеем полное право сказать, что мы с тобой молодцы?
— Конечно.
— Правильно думаешь. Покажи насколько мы с тобой будем молодцы?
Он поднял вверх большой палец.
— Ты моё солнышко, — умилилась она.
После чего обняла его и ласково поцеловала в детскую нежную пухленькую щёчку. Потом Макар в свою очередь сделал тоже самое, причём библиотекарю вовсе не пришлось просить его, поскольку он сделал это добровольно.
Поскольку грипп оказался у него сильным, им пришлось пролежать в больнице две недели. Затем по истечении этого срока Гаврила пришёл к библиотекарю и мальчику на обход.
— Я выписываю вас, — сказал он. — Макар вполне здоров. Ему больше ничего не угрожает.
— Гавриил Богданович, у моего сыночка не будет никаких осложнений со здоровьем после гриппа? Он тяжело болел. Всё может быть, поэтому я сильно беспокоюсь за него.
— Не переживайте. Всё будет хорошо.
— Слава Богу!
Она на радостя подняла очи горе. Она была не сильно религиозным человеком, но на данный момент была благодарна небесам за то, что теперь в жизни её ребёнка всё будет хорошо.
Врач выписал Ирму и Макара, так что теперь они вполне могли идти домой. Или ехать на метро. Это уж как им захочется.
Они вышли на улицу. За ними пришёл Терентий Яковлевич. Аста была на очередном свидании, поэтому не смогла явиться. Было воскресенье.
