— Почему? Как ты можешь так говорить? Что тебя тревожит? Какие у тебя могут быть тревоги и претензии? Ты себе спокойно — преспокойно живёшь, у тебя нет ни забот, ни хлопот.
— У меня всё в порядке. Да, тут ты прав.
— Тогда чем ты недоволен?
— Тем, что мне очень скучно. Стоишь себе тут целыми днями на одном месте. Знал бы ты какая это зелёная — презелёная тоска!!! Лучше бы у меня была жизнь, полная забот, хлопот и приключений. Всё лучше, чем эта скука.
— Ты потом не будешь жалеть?
— Нет, милый мой приятель шкаф, лучше я сам отправлюсь в какое — нибудь далёкое — далёкое путешествие. До свидания.
— До свиданья.
Раздался телефонный звонок. Он вывел девушку из сна. Она взяла телефон.
— Алло. Да. Я слушаю. Говорите.
— Алло, Ирма. Привет.
— Кто это?
Со сна и от лекарств Ирма плохо соображала, но она поняла, что ей стало значительно лучше.
— Это я, Архип. Ты разве не помнишь меня?
— Ах, это ты. Я вспомнила тебя. Ты недавно провожал меня домой. Чего ты хочешь от меня?
— Давай встретимся сегодня. Ты не против?
— Нет. Давай, но не сегодня. Уж точно никак не получится.
— Но почему так?
— Архип, извини меня, пожалуйста, но я болею.
— Очень — очень жаль. Давно?
— Уже два дня.
— Насколько сильно ты больна, Ирма?
— Весьма серьёзно.
— Это ужасно плохо, — ей показалось, что его голос дрогнул от жалости к ней. — Чем ты больна? Хочешь, я приеду к тебе? Может, надо чем помочь?
— Ничего страшного не произошло. Просто очень сильная простуда. Лучше не приезжай, чтобы тебе не заразится.
— Хорошо. Ты уговорила меня. Не хочешь, не надо. Я позвоню завтра.
— Почему ты до этого не звонил?
— Закрутился с делами.
— Позвони завтра. Я буду очень сильно ждать.
— Я тоже.
Затем разговор закончился. Библиотекарь положила телефон на место. В комнату вошёл Терентий Яковлевич.
— Кто это был?
— Да так, один знакомый.
— Кто он такой?
— Подвёз два дня назад меня на своей машине до дома.
— То — то я смотрю, он так подвёз тебя, что ты вся вымокла.
— Нет, папулечка, пойми, что я это сделала ещё раньше из — за того, что забыла дома зонт. К тому же, Архип предложил меня подвезти на машине. Сразу я побоялась иметь с ним дело потому, что совсем не знала его. Я дорого расплатилась за это своей болезнью. Так что иногда надо доверять людям, хотя сейчас говорят, что этого не следует делать. Видишь, Архип оказался приятным исключением из правил. Он не только ничего плохого мне не сделал, но даже довёз меня домой в сохранности и целости.
— Я очень рад за тебя. Я очень люблю тебя. Может, поешь? Или ещё поспишь?
— Я, пожалуй, ещё с часик посплю, а тогда покушаю.
— Хорошо, родная. Теперь спи. Отдыхай.
Он поцеловал её в щёку, а она снова уснула. На этот раз совсем без сновидений.
Прошёл час. Девушка проснулась, потянулась, с большом трудом на ватных от болезни ногах еле дошла до кухни. Там ждал её отец.
— Давай, доченька, садись и кушай, пока всё не остыло. Я готовил для тебя. Ешь, не стесняйся.
На столе стояла яичница — глазунья. В чашке дымился чай.
Она смогла съесть только половину её.
— Может, ещё покушаешь? — страдальчески взглянул на неё отец.
— Не могу. Извини. Пока я плохо чувствую себя. Больше в меня не лезет.
— Не хочешь, не надо. Тогда давай поешь чего — нибудь завтра. Иди ложись поспи.
После того больная отправилась дальше спать.
Назавтра Архип снова позвонил.
— Как ты себя чувствуешь, моя дорогая, Ирма?
— Уже лучше.
— Как голова, горло? Болят?
— Да, но меньше.
— Так это здорово!
— Поскорей бы выздороветь.
Всю оставшуюся неделю девушка, которой было двадцать пять лет проболела. К её концу ей стало гораздо легче.
Когда она совсем поправилась, Архип снова позвонил ей.
— Ирма, ты как?
— Со мной всё хорошо.
— Я так рад это слышать!!! Может, сходим вместе куда — нибудь?
— Хорошо. Я не против. Куда?
— В кино. Я купил нам билеты. Я сто лет там не был.
— Хорошо. Только я предупреждаю сразу, что на ужастики не пойду.
— Почему?
— Я терпеть их не могу. Когда — то я посмотрела на свою голову американский фильм "Последний дом слева". Какая это редкостная дрянь!!! Я потом целую ночь с перепугу уснуть не могла. Говорят, что есть ещё первый фильм с таким названием. Я миролюбивый человек, но главаря Крэга сама бы убила собственными голыми руками. Кстати, в фильме так ни разу не говорится о том, что действие происходит именно в последнем доме слева. Непонятно слева от чего. Я читала. что первый фильм основан на шведской народной балладе. которая была экранизирована Бергманом.
— Тю, — презрительно заявил молодой мужчина, — было бы что смотреть!!! Я эту гадость сам когда — то посмотрел из любопытства, потом было очень тошно на душе. Удивительно как Крэг не убил своего сына Джастина при своей жестокости. Хорошо, что хоть он не стал таким подонком как отец. Меня удивляет Сэйди. Столько жестокости в женщине и будущей матери, но на последнее она не способна. Как чудесно, что у неё нет детей!!! Она слишком легко умерла из всей банды Крэга. Это я представляю в каких условиях росла она и её подельники, раз стали такими. Хотел бы я знать, как вообще ещё какая — то женщина рискнула родить от Крэга.
— Ещё было бы хорошо узнать, как Джастин при своём очень мягком и робком характере попал в банду к нему. Удивительно, что раз Сэйди любит Крэга, то не против, чтобы он изнасиловал несчастную Мэри, даже помогает вместе с Фрэнком раздеть её для этого. Твари они везде твари!!! Вот и хорошо, что не хочешь говорить о нём, — по телефону было слышно, что она улыбается. — Это мой самый нелюбимый фильм на все времена.
— Мой тоже. Зачем ты его смотрела, Ирма, раз он тебе так не нравится?
— Моя подруга Аста купила давным — давно себе фильм на диске. Тогда ещё их производили. Позвала посмотреть к себе домой. Посмотрели на наши головы!!! Нам потом было так жалко этих дурочек Пейдж и Мери!!! Мы с Астой потом горючими слезами заливались. А Крэг такой жестокий вместе со своей бандой!!! Но в его действиях нет логики. Если он боялся, что его поймают, раз он беглый преступник, то зачем они поселись в гостинице? Не могли же они всех убить. Потом мы получили от взрослых такой нагоняй за то, что смотрели эту дрянь. Я понимаю их. Сама бы запретила своим детям смотреть это.
