— Это кто милый? Деб? Вредный, упрямый, твердолобый, не видит ничего дальше собственного носа. Лучшее определение — высоковольтный кабель в защитном кожухе — изолирован от всех и вся! Никого не видит! Где у нас невеста? — передразнивала она лесовика и тут же язвительно отвечала. — Нет у нас таких! Я босс! Я приказываю! Никаких женихов!
Когда показался крутой берег реки, она на бегу превратилась в девушку и, раскинув руки, закричала в небеса:
— А-а-а-а-а! Ненавижу! Ненавижу тебя!
— Ты что удумала, сердешная? — всхлип за спиной для Ирины раздался неожиданно. — Остановись, ради Хранителей!
— Ничего! — сердито буркнула девушка и резко обернулась. — Не бойтесь, это просто накипело. Надо было выплеснуть эмоции.
Это же настолько надо было уйти в свою обиду, что даже с тонким слухом вариаци не услышать, как к ней подошла пожилая женщина в трауре.
— Фух! — выдохнула незнакомка. — Испугала, дочка! Я уж думала, беда какая приключилась. Поспешала, как могла.
Женщина действительно тяжело дышала, и видно было, что пробежка далась ей нелегко. Поискав глазами, куда можно присесть, землянка, махнув рукой, создала скамеечку:
— Присаживайтесь!
— Ох, ты ж! — всплеснула руками вдовица. — Так ты же чародейка Хранителя. А я все гадаю, кто такая.
Ира напряглась, но женщина, увидев ее нахмуренные брови, затараторила:
— Ой, да мне наши деревенские все уши прожужжали, что пока я за травами ходила, многое пропустила.
— Так травница с нами была? — прищурилась недоверчиво землянка.
— Ну конечно! — ласково дотронувшись до ее сцепленных пальцев, улыбнулась незнакомка. — Разве с ее ногами пошастаешь по лесу?
— Ну да! — осторожно признала правоту незнакомки девушка. — Она и по деревне-то еле ходила.
— Да-да! — закивала вдовица и сухо закашлялась. — А еще этот недуг непонятный. Вот я и взялась бабке помогать, а то ее запас трав весь подобрали.
— Ой! Простите, — спохватилась девушка и запустила живицу в собеседницу. — Сейчас Вам полегче станет.
— Благодарствую, дочка! — блаженно улыбнулась женщина, прикрыв глаза и сделав глубокий вдох. — Дай Хранители тебе долгих лет и счастья в жизни. — А потом захихикала, прикрыв губы старческой ладошкой. — Что же я, глупая, на Хранителей уповаю. Ты же их чародейка, они и так тебя одарят. Погоди! Я по-другому тебя отблагодарю за твою щедрость.
— Да уж! — нахмурилась Ирина и тяжко вздохнула. — Хранители…
Ира задумалась, а ведь повздорили на пустом месте. Не из-за чего! Надо будет попросить прощения… наверное…
А женщина, словно не замечая ее отстраненности, полезла в карман юбки, продолжая, приговаривать:
— Да ты, дочка, не кручинься! Все перемелется, и мука будет! — в этот миг ее рука вынырнула из недр будто безразмерного кармана. — Прими мою благодарность, не побрезгуй.
Вдовица протянула девушке маленькое, наливное, желтобокое яблоко.
— Да что Вы! Разве же мы хотели для себя платы? — попыталась отказаться попаданка. — Не стоит.
— Не обижай старую женщину, — глаза вдовицы заблестели, и по щекам покатились слезинки. — Ты молодая, красивая! У тебя все еще впереди! Пусть же простится тебе все, что ты успела натворить, если вдруг кого обидела. Ну а если тебя обидели, то не держи зла! — женщина вложила в руки Ирины яблочко и вздохнула — Прими! Это дар за все, что ты сделала. Разве одно яблочко — оплата? Скорее, большая благодарность за жизни всех жителей деревни от бедной женщины.
Слезы все катились и катились из янтарных глаз женщины. Громко вытерев шмыгавший нос и мокрые щеки фартуком, вдовица с трудом поднялась и поплелась к тропинке. Землянка виновато посмотрела ей вслед, покручивая в руках красивый, сочный гостинец. Кого-то напоминала ей эта старуха. Но кого? Они же сегодня столько людей повстречали…
***
Деб метался по чертогам, собирая и разгоняя тучи. Причем созданные клубы получались постоянно разных цветов: багровые и розовые, иссиня-черные и серые, как шкура волка. А вот белые никак не хотели формироваться.
— Нахалка, хамка, грубиянка! Вон Бог? Она меня прогнала… Нет, это надо же! Личную жизнь ей подавай! Что ей не нравится? Семью хочешь? У тебя уже есть отец и братья! Сейчас еще мать появится, или как там называют жену отца? “Я свободный человек…”, — передразнил он Ирину.
Негодование лесовика можно понять. Там, на берегу реки, Ира была так рада его видеть. Да что там рада? В ней плескалось нежное счастье! А в детинце… Она передала ему такой колючий коктейль. Он прекрасно рассмотрел через глаза девушки и ее смятение, и злость на него, как на недогаду.
“Кстати, надо будет узнать, что это за обзывательство”, — мелькнула метеором мысль, и опять пришли раздражение и злость, ведь следующая мысль от попаданки, которую она даже не скрывала, которая пришла к нему, как яркий, солнечный луч, была для него ударом: “Что, если это будет продумано не для нее, а для ее дочерей”…
Каких дочерей? От кого?
Кресла, что создала иномирянка, были без сожаления развеяны, а через мгновение восстановлены в первозданном виде. Зависнув на мгновение, он махнул рукой, открывая окно наблюдения, но тут же захлопнул его:
— Нет! Не буду смотреть… А если она там уже детей творит? Потом скажет, что я подсматривал…
Юный бог мановением руки разметал все тучи, а потом среди ясного неба проскользнула молния и громыхнул гром. На поверхности земной тверди люди, глядя в небеса, шептали: “Хранители гневаются”, а Деб зло осматривал свои владения:
— Я тоже свободная личность! Не хочу, чтобы это напоминание о ней… стояло тут!
Клубы магии наполнили чертоги хранителя, создавая фантастическую обстановку. Когда лесовик закончил, то оказалось, что он сидит на мягком диване посредине светлой комнаты с огромными окнами, на которых колышутся невесомые занавески. Деб, развалившись, уставился в никуда и проворчал:
— И не нужны мне никакие помощники! Никого не хочу ни видеть, ни слышать! Особенно ее…
Сказать-то сказал, но почему вдруг все вокруг окрасилось в ядовито-зеленый, как ряска на трясине? Почему душу скрутило невыносимой болью? И почему в его памяти всплыла полыхнувшая, там, на берегу, объединенная аура Лиграна и Бины?
Ирина после разговора с незнакомкой еще какое-то время посидела, глядя на спокойное течение реки, а потом не спеша направилась в детинец. Разговор, в принципе, ни о чем и завораживающее движение воды привели ее душу, мысли и чувства в относительный порядок.
Да, она сама еще не понимает, что творится с ее сердечком, и почему оно то парит, а то убегает в пятки ее душа… Видимо, акклиматизация, вот и скачут эмоции, как на американских горках… Ведь не на юг приехала, а в другой мир…
Ну, не понял упрямый леший, что она не собирается прямо сейчас замуж, и детей от первого встречного ей не надо. Она хочет взаимной любви и понимания! Уюта в большой и дружной семье. И чтобы муж был на “одной волне” с ней…
