Кстати, землянка свое слово сдержала. Правда, вначале она минут пять успокаивала подругу-мачеху, что впервые увидела свое отражение после полного выздоровления. А потом еще два часа меняла на ней наряды, вспоминая все самые красивые свадебные платья, что видела в прошлой жизни.
Но невесту смущали то открытые плечи, то отсутствие рукавов, то слишком облегающий силуэт, то декольте… В общем, остановились на формате блио: бледно-зеленое, на грани белого, прямое нижнее платье с длинными полупрозрачными рукавами обливало стройную фигурку невесты, а яркое изумрудное верхнее платье на широких бретелях шнуровалось от груди до талии, подчеркивая женственные изгибы новобрачной.
Круг вуали, что Ирина сделала из мягкого гладкого тюля, с тонкой вышивкой по краям, в тон нижнего платья, ну абсолютно не хотел сочетаться с таким нарядом. Особенно когда Бина попыталась накрутить его по обычаю своей деревни. И тут землянка вспомнила о русском народном кокошнике.
Не о высоком украшении, что знаком из фильмов о Василисе Прекрасной, а о небольшом головном уборе, больше похожем на диадему. И, слава мирозданию, результат удовлетворил обеих девушек.
Ирина просто накинула на Бину тонкую материю, так, что та спереди скрывала и лицо, и шею, и грудь, а сзади закрывала всю спину. А сверху закрепила кокошник-диадему, немного повозившись с завязками, что должны были уйти не только под накидку, но и под косы невесты. Но чего только не сделаешь для подруги.
Красавица, что гордо стояла перед зеркалом, могла смело посоперничать своим убранством с любой королевишной, ой владетельной дамой. А когда Ира откинула все слои фаты назад, то сама ахнула, насколько восхитительно смотрелась Бина.
Именно в этот момент Ира, оставив знахарку привыкать к своему новому образу, отправилась за Лиграном. Ну а там что случилось, то случилось.
Глава 21
На мгновение остановившись, девушка, закинув голову, посмотрела на кроны деревьев и шепнула: “Простите”. “Ждем тебя”, — пришел ответ. Закружившись от омывавшего душу облегчения, Ирина рассмеялась: “Иду”, — и, подбросив яблочко, решительно зашагала по тропинке с надеждой, что вновь обретенная семья ее простит, и с мыслями, что она все исправит!
Когда попаданка скрылась за густым кустарником, женщина, что собирала травы, разогнулась. Набранный пучок из длинных и острых травинок она скрутила в тугой жгут и потеребила, пока не почувствовала тонкий и приятный аромат.
Затем, как веником, травница тщательно обмела свою одежду, а руками протерла всю свободную кожу лица и шеи. Саму потрепанную скрутку она свернула в кольцо и надела на голову как венок.
Женщина устало вытерла со лба пот рукавом, а потом закрутила головой в поисках чего-то. Видимо, не найдя, направилась вглубь леса, в ту сторону, куда удалилась Ирина, но не выходя на тропинку.
Тропка вилась и петляла между деревьями, как лента в косе девицы. Женщина споро шла напрямик, поэтому нет ничего удивительного, что она вскоре вновь заметила фигуру своей недавней собеседницы. Гостинец девушка так и несла в руках, то подкидывая его, как мяч, высоко-высоко и ловко подхватывая двумя ладошками, то просто перекидывая из одной руки в другую.
Невольно залюбовавшись отточенными движениями чужачки, женщина горько улыбнулась: а ведь не так давно она сама была молодой и красивой. Как скоротечна жизнь…
У женщины навернулись слезы, и она, забыв, что ее руки в соке вонючей травы, смахнула их и с силой, если не сказать — со злостью, протерла глаза, за что мгновенно поплатилась. Кожу запекло так, словно на нее сыпанули горячей золы. Жгучие слезы брызнули из-под крепко зажмуренных век.
Ее болезненное шипение было услышано Ириной. И крикнув во весь голос: “Я скоро! Тут женщине плохо!”, — попаданка со всех ног кинулась на помощь. Отклик: “Мы к тебе!”, — она услышала, уже когда была возле вдовицы.
Капля живицы женщине, усилие на призыв родничка и вот уже жертва собственной неосторожности аккуратно пытается смыть сок, что еще недавно щедро размазывала по себе. А Ира, услышав мягкую поступь лап сородичей, опустилась на землю возле векового дерева и надкусила яблоко…
Кисло-сладкий сок смачно брызнул на небо и язык, но в тот же миг в десну впился обломок отравленной иглы…
Укол был раздражающе болючим и каким-то неестественно неприятным, потому что мгновенно вся челюсть онемела и начала отекать. Ирина практически сразу сковырнула колючую дрянь, послав капельку живицы для заживления ранки, и еще успела увидеть бледно-серый кончик ежиной иголочки.
Горло перехватило. Дышать стало трудно. Сознание померкло, и обмякшее туловище безвольным кулем сползло на землю. Боль огнем охватила голову и растекалась жгучей лавой по всем конечностям. Попаданка лежала безжизненной куклой, вцепившись в шею и не имея возможности даже заорать, но и в таком состоянии пытаясь вдохнуть хоть чуточку, хоть немного воздуха.
Но это смертное тело испытывало мучения, умирая, а бессмертная сущность, осознав, что попалась, как изнеженная барышня, на простейший трюк с отравленным яблоком, ругалась на чем свет стоит на собственную безалаберность и призывала кары на свою, как бы это нелогично ни звучало, глупую голову:
— Белоснежка, мать твою, — металась призрачная Ира над поляной, не имея возможности удалиться от впавшей в кому тушки. Она даже видела истончавшиеся, но все еще крепкие ленты, которые тянули ее обратно, а еще над ней возник искрившийся прозрачный купол, который не выпускал дух землянки за пределы лужайки. — Спящая красавица и мертвая царевна в одном флаконе. Тоже мне героиня сказки. Возомнила себя Василисой Премудрой, да сама же накосячила. Хотела семью? Так чего и себе, и другим головы морочишь? Только родных заимела — сбежала. Только парень понравился — прогнала. Ну и где твой принц, что должен поцелуем тебя оживить!
Странное эхо собственных мыслей оглушало прикованную к еще живому организму пленницу.
— Деб! Лигран! Братья! На помощь! — вложила она в зов все силы, что смогла собрать, и ее крик вернулся к ней множеством отголосков. Зло ухмыльнувшись, девушка внимательно глянула на жесткие грани еще недавно мягкого купола западни. — Ну, вот и гроб хрустальный.
Собрав всю энергию, что оставалась на поляне и сжималась в ней самой тугой пружиной, она ударила по звеняще-пружинистой стенке шаровой молнией и … рикошетом получила всю свою силу обратно.
— Кого я вижу? — пришел знакомый ментальный посыл, и рядом возник полупрозрачный призрак головоногого чудовища.
— Не рада видеть тебя, Хранитель Вод, — даже не думая лукавить, ответила землянка. Кивнув на все более уплотнявшийся купол, она с грустью усмехнулась. — Это твоя работа?
— Нравится? — ощерилось чудище.
— Не очень! — отмела его предположение девушка и с тревогой заметила, что ловушка изменила форму и уменьшилась. Не глядя на водника, она уточнила. — Из-за этой гадости я не могла общаться со своими?
