– У меня сносит крышу, – хрипит он. – Почему ты такая?
– Какая же?
– Вот такая. Опьяняешь сильнее шотов.
– А что это значит? – спрашиваю, дотрагиваясь до каких-то символов на крепкой мужской груди.
– Здесь очень глубокий смысл. Это значит: «Я люблю свою красавицу Лизочку».
– Обманщик! – злостно кричу я, ударяю его в плечо. – Не ври!
– Да не вру, глупышка. Обязательно такое набью.
– Ага, чтобы потом, когда мы расстались, ты нашел себе другую девушку с моим именем, потому что ты набил тупую татуировку.
– Расстанемся? Ты от меня не отделаешься.
– Так что значит эта надпись? – опять спрашиваю я.
Только губы Андрея снова прикасаются к моим, как я отчетливо слышу какие-то манипуляции с замочной скважиной. Проносятся сотни мыслей.
Папа?
Вроде до семи еще полно времени.
Вдруг грабители? Но вряд ли они сигнализацию отключили.
– Не понял.
– Подожди! Не выходи только, пожалуйста! – шепчу, на ходу накидывая платье.
Закрываю дверь в комнату. Запыхавшаяся бегу к входной двери.
По мне, так лучше бы были грабители.
– Лизуш? Ты дома уже?
– А чего ты так рано? – воскликнула я, надеясь, что Андрей не упадет сейчас на папу, как снег на голову в июле.
– Хотел сюрприз тебе сделать, мяса пожарить. Думал, ты сама позже придешь. Не стали с Владиком отмечать?
– Да мы с ним потом отметим.
– Так можно тебя поздравить? – спрашивает папа, тепло улыбаясь.
– Да, я сдала! – говорю я, радостно кидаясь в его объятия. – Очень быстро закрыла, даже обидно, что столько просидела над зубрежкой, а вопросы слишком легкие попались.
– Я тебя поздравляю, золотце! Теперь уже второкурсница. Так а чего не переодеваешься?
– Да платье это люблю сильно.
Из-за искренности папиных слов напрочь забываю о том, что в моей комнате секрет – и не надо, чтобы папа о нем узнал. Сейчас, по крайней мере. Андрей ему не понравится, даже к гадалке не ходи. Но мне все равно, просто не хочется ссориться сейчас ни с одним, ни с другим.
– Так, я сейчас пожарю мясо. Еще тортик купил.
– Зачем? Я же сказала, что испеку что-то.
– Да я подумал, что ты как всегда – сказала и забыла.
– Не забыла и испекла вообще-то. Только уже половину съела.
– Серьезно? Что-то ты действительно вдохновленная. Неужто с Кириллом помирилась? – Он специально насмехается надо мной.
Папа даже не представляет, на какой скандал я могу нарваться из-за того, что он из вредности снова вспоминает Кирилла.
– Пап, ты специально издеваешься надо мной? Оставь в покое этого Кирилла, я тебя уже второй месяц прошу ничего о нем не говорить! Можно услышать это наконец?
– Да можно-можно. Я же шучу. Без Кирилла – так без Кирилла. Без проблем.
– Каждый раз так говоришь. Он, наверное, уже заикается.
– Ничего, потерпит.
Приходится развлекать папу минут сорок, при этом следя, чтобы не сболтнул ничего постыдного. Андрей оставил телефон на столе. Чтобы папа не заметил, я быстро спрятала его в один из верхних кухонных шкафчиков – карманов-то у меня нет.
В комнату даже не заходила. Слишком сильно боюсь, что папе неожиданно и срочно что-то понадобится – а тут его ждет сюрприз в лице Андрея. И абсолютно точно не самый приятный сюрприз.
Наверное, многим бы показалось странным то, что я в свои почти девятнадцать лет прячу от отца своего парня…
– Не хочешь поехать куда-нибудь? Наберешь вещичек новых. В честь конца учебного года.
– Давай выберем не такой жаркий день?
– Хорошо, разумно. Сегодня и правда очень жарко.
– Я пока закину тарелки в посудомойку.
– Давай-давай. Я пойду позвоню по делам и освобожусь.
– Ладно.
Главное – не заходи ко мне в комнату. Одно правило на весь сегодняшний вечер.
Расправившись с посудой, бегу к себе. Андрей стоит прямо у входа в комнату. Встречает угрюмым взглядом. Переживаю.
– Ты все время у двери стоял? – с опаской спрашиваю я, прикрывая дверь.
– Да, все время, – холодно отвечает он.
– Может, отойдешь подальше?
– Зачем?
– Ты ведь прекрасно знаешь, зачем. Вдруг папа зайдет.
– Вау, может он мое имя в таком случае узнает? А то и про Владика он знает, и про сексуального гиганта Кирилла он знает, а про твоего парня нет – что за хрень?
– Можешь потише претензии озвучивать, пожалуйста?
– Не могу. Он и вправду обо мне вообще даже краем уха не слышал?
– Андрей, давай это выяснять не сейчас, – умоляюще прошу я, сложив ладони, будто при молитве.
– Конечно, сейчас можем пойти и по знакомиться.
Сначала показалось, что Андрей шутит, лишь бы меня проучить, но он берет меня за руку и тянет прочь из комнаты.
– Успокойся, пожалуйста. Просто…
– Что просто? Все вокруг хорошие мальчики, а про меня стыдно сказать? – Его взгляд внезапно становится «потухшим», уголки рта опущены, даже лицо побледнело – учитывая то, что у него довольно смуглая кожа. Достаточно немного побыть на солнце – и он становится как мулат.
– Нет, просто пойми, папа у меня очень строгий, – всеми силами пытаюсь объяснить и вразумить его.
– Да, настолько строгий, что про Кирилла в первый же день сказала?
– Да не говорила я о нем, просто упомянула. И я не хочу, чтобы с тобой было так же – вскользь.
– Со мной не будет так же. Я не Кирилл. Поверь, я очень много для тебя сделаю.
Впопыхах и на нервах не придаю значения этим словам.
А стоило бы. В этой жизни каждый должен понять, насколько плохо не придавать значения. Особенно чему-то стоящему.
– Ты уже делаешь. Только тему отца… Давай оставим на потом, прошу.
– Так ты меня тайком выведешь?
– Если смогу.
– А если нет?
– То поспишь у меня, – улыбаюсь я, после чего он явно становится добрее. По крайней мере, губы уже не трясутся от злости, а глаза не заливаются кровью.
– Мне такое подходит.
– Но если будет стучаться папа, сразу прыгай за кровать, ясно?
– Я подумаю, – издевается он.
– Андрей…
– Ладно, тогда сделай так, чтобы он хотя бы знал мое имя. И кстати, тоже люблю это платье.
