– Да, двадцать.
– И чем ты занимался тогда?
– Вернулся из армии. Пошел в ментуру.
– Серьезно? – удивляюсь я, потому что впервые об этом слышу.
Мне так интересно узнать о нем что-то новое.
– Да, закончил школу полиции и устроился на работу.
– Так ты у нас полицейский?
– Ну да. Не самый хороший, конечно. У меня куча устных выговоров.
– А я и не знала. Ну, то, что ты в полиции работаешь, а не то, что у тебя много выговоров. Мне Луна даже не рассказывала об этом.
– Наверное, потому что ей было плевать. Она рассказывала только то, что я урод, который постоянно отравляет ей жизнь, – нервно рассказывает он, прижимая меня к себе сильнее.
– Объясни, почему вы вообще встречались, если у вас были настолько ужасные отношения?
– Потому что мне лучше было быть хоть с кем-то, чем одному, – немного растерянно отвечает он. – Я не выношу одиночества. Для меня лучше скандалить днями, чем приходить в пустую квартиру и пытаться понять, куда себя деть.
– Я столько всего о тебе не знаю, – расстроенно произношу я, чуть привставая на руках, чтобы смотреть в его глаза.
– И не узнаешь.
– Почему это?
– Потому что ты слишком нежная для всего окружающего дерьма.
Все равно ведь кое-что, увы, знаю.
Я – без остатка пропавшая. И я – без остатка твоя.
– Ты любил Луну? – неожиданно спрашиваю я.
– Нет, мне просто нужен был человек рядом, – объясняет он, поглаживая меня по растрепанным волосам. – Пускай даже который уничтожил мою психику.
– А я? Я твою психику не уничтожаю, случайно?
– Ты мою психику холишь и лелеешь. Даже когда мы не общались с тобой, я любил читать твои сообщения, любил смотреть твои фотографии. Ты всегда такая красивая, особенно когда заспанная. А я представлял, что ты становишься моей – и больше нам никто не нужен.
– Может, тебе в поэты податься? – шучу я, чуть жмурясь и закрывая глаза. – Ты, оказывается, романтик.
– Не смейся, – фыркает он. – Это ты у нас маленькая поэтесса, а я просто готов перегрызть глотку каждому, кто тебя обидит.
– Я и не смеюсь. Вообще ты для меня очень разный, – уже более серьезно говорю я.
– То есть?
– Ну, не знаю, как сказать. Луна действительно про тебя рассказывала очень много плохого, а ты не такой совсем. Не такой, каким она тебя выставляла.
– Нет, я именно тот, кем она меня выставляла.
– Неправда, – гневно произношу я.
– Правда.
– Но со мной ведь ты не такой.
– И никогда не буду таким.
– Я знаю, как и то, что ты умеешь любить гораздо глубже, шире, сильнее, чем она думает.
Но этого уже не узнает она.
– Может, поженимся? – Если бы не тусклое освещение моего светильника, я бы могла рассмотреть красный оттенок на его щеках.
– Мне всего восемнадцать лет, полегче на оборотах, – смеюсь я.
– Тогда поговорим об этом, когда тебе исполнится девятнадцать – через месяц.
Как же мне смешно и хорошо. Понимаю, что он здесь – сейчас я делю с ним кровать, а потом на двоих хочу разделить и жизнь.
Андрей кладет руку мне на бедро, немного приспуская шелковые синие шорты. Меня вгоняет в краску одна только мысль о том, что он наблюдал за тем, как я переодеваюсь – да еще и так открыто, без доли стеснения.
Сейчас он явно хочет продолжения, но я живенько убираю его руку и кладу себе на спину.
– Давай спать, – игриво говорю я, понимая, что сейчас нам обоим не до сна.
Хотя я могу не спать до шести тридцати, даже если вставать в шесть тридцать – просто потому что Андрей рядом.
Он теперь в моем сердце. И мне априори легче.
Глава 15
Ночное волшебство
Снова вчера поссорились.
Андрей уверен, что рассказать о нем отцу легче, чем хлеб закинуть в хлебницу. Папа же уверен: он намного лучше знает, что нужно мне. И в обоих случаях я будто не имею права голоса, а лишь должна безропотно подчиняться мужчинам.
Каждый раз находясь с Андреем, я заминаю эту тему, но информация не доходит до его разума, он настаивает, что должен быть ближе, чем друзья (которых у меня нет), чем Кирилл (вспоминая которого, папа лишь посмеивается). Иногда ловлю себя на мысли, что Андрей хочет быть ближе, чем отец.
Есть такой тип мужчин – парень-отец. Вот Андрей к нему относится. Забота его безгранична, но и контроль тоже. И в моем случае благодарность ходит на грани со страхом. Смешнее всего, что благодарность явно перевешивает страх.
Снова наступаю на одни и те же грабли?
Но по одному человеку судить нельзя.
Андрей не виноват в том, что со мной сделали. Не виноват в том, что многие мужчины смотрят на тебя как на кусок мяса.
Только вот интересно – как он смотрел на других девушек?
Совсем скоро у меня день рождения. В прошлом году я даже не знала его так хорошо, он был всего лишь парнем подруги, с которой мы общались в Сети, живущий со мной в одном городе. А в этом году мы будем рядом.
Смотрю на часы и на календарь. Семнадцатого августа будет ровно год, как все это началось. Вспоминаю, как относилась к нему изначально по незнанию. Насколько была полна ненависти, сколько злости я посылала ему. Сейчас даже хочется как-то загладить вину своей любовью. Понимаю, что мои желания делать что-то хорошее, моя нескончаемая нежность направлены только на него.
Но у нас много незакрытых вопросов.
Мой твердолобый папа – вопрос Андрея.
Его необоснованная ревность – мой вопрос.
И что с этим делать, я понятия не имею.
Разве что подготавливать папу к серьезному разговору, а себя – к ссоре. Напоминать Андрею, что мне кроме него никто не нужен. Перманентно, без передышки. Хотя нужен ли отдых от любви? Вряд ли.
Просто… моментами я совсем не понимаю, как вести себя с ним. Когда мы вместе, все хорошо до безумия, я переполняюсь лаской, буквально оказываюсь в раю. Но если Андрей не рядом, то он звереет. И вновь ко мне возвращается ощущение тревожности, потому что я вспоминаю события трехлетней давности, которые убили во мне все: уважение к людям, нежность, любовь, даже простой человеческий интерес. Они не задели меня за живое, а просто вырвали это из моей плоти. Они позволили думать, что если я чего-то не понимала, то это оправдывает их мерзкий поступок. Якобы незнание не освобождает от ответственности. Но теперь вся ответственность лежит на них. Не в этой жизни, так в другой – я верю – они будут наказаны. Не за мои слезы, так за слезы моего отца. За слезы каждого родителя, который пережил подобное.
