• оказание правовой помощи при проведении процессуальных действий, в которых может или в обязательном порядке задействуется подозреваемый, обвиняемый;
• обжалование вынесенных следственным судьей определений, в том числе определений об избрании меры пресечения;
• обжалование вынесенных судом решений во всех инстанциях».
Открываю сумку и проверяю конверт с деньгами – все на месте.
Мне помогут. Нам помогут.
Защищать человека, обвиняемого твоим отцом, особенно у него за спиной – это катастрофа, но я должна попробовать.
Сама не замечаю, как дохожу до нужной улицы. Волнуюсь. Захожу внутрь. Девушка просит подождать на диване. С удовольствием сажусь, потому что чувствую, что еще немного – и потеряю сознание. Голова страшно кружится.
– Извините, можно стакан воды? – спустя несколько минут прошу я, поднимаясь.
– Да, конечно, одну секунду.
Из графина она наливает воду в стакан и протягивает мне.
– Большое спасибо.
С жадностью выпиваю. В горле уже не так сухо, но самочувствие все равно отвратное. Наверное, из-за волнения и постоянного недосыпа. Веки стремительно тяжелеют. Мне кажется, что оставшийся жизни не хватит, чтобы я выспалась и синяки под глазами ушли. Ночью тревожность моя утихает – не сильно, но все-таки утихает, поэтому я усердно стараюсь оттянуть приход утра.
Сажусь обратно на мягкий диван и под мелодию навязчивых мыслей продолжаю ждать, когда меня позовут в кабинет. Невыносимо свыкаться с осознанием того, что мы срастались сердцами ради того, чтобы расстаться. Разве это не высшая мера садизма? Позволять себе любить ради того, чтобы потом наблюдать воочию, как твое сердце плавится?
Сейчас у меня очень пусто внутри, но эта пустота ненамного приятнее, чем боль.
– Лиза, – доносится взрослый мужской голос из дверного проема, – здравствуйте.
– Добрый день, Сергей Владимирович.
– Пойдемте.
Встаю и иду за ним, не поднимая глаз.
– Присаживайтесь, – сосредоточенно говорит мужчина, указывая рукой мне на стул по другую сторону от его кресла.
Сергей Владимирович внушает доверие. Он выглядит миловидно и по-домашнему, несмотря на строгий серый костюм, очки с тонкими линзами и серьезный вид. Чем-то походит на моего папу. Хотя, если мужчине больше сорока, то для меня он автоматически похож на папу. Глядя на него, становится спокойнее, или я просто себя обманываю?
В такой ситуации просто не может быть спокойно.
– Вы виделись с ним, да? – первая прерываю тишину, хотя он уже был готов начать рассказывать.
Наверное, я не могу переждать целый рассказ.
Мне сразу нужно узнать.
– Да, конечно, поэтому и назначил вам встречу сегодня. В общем, новости такие – объективных и серьезных причин ограничивать обвиняемого в праве выбора адвоката нет.
– Значит, вы сможете взять на себя его дело?
– Конечно. – Сергей Владимирович поправляет очки. – Сегодня мы с вами можем подписать договор оказания адвокатских услуг. Документы при вас?
– Нужен паспорт и код?
– Да, только это.
– При мне.
– Хорошо. Договор мы уже подготовили, можете ознакомиться с ним сейчас.
Мужчина протягивает мне несколько листков бумаги с шестью пунктами, по которым я внимательно прохожусь глазами.
– Сергей Владимирович, я немного не понимаю, оплачивать услуги нужно уже сейчас или после?
– После завершения дела.
Это будет стоить нам всего лишь какого-то телефона и сережек с бриллиантами.
– Спасибо.
– Соглашение будет в двух экземплярах – для вас и для нас. Они имеют одинаковую юридическую ценность. Вы пока изучайте, я сейчас приду.
– Да, хорошо.
Теперь я одна в небольшой кабинете, уязвима и одинока. Эмоционально мне очень сложно. Пересиливая себя, дочитываю соглашение до конца. Минут через десять Сергей Владимирович возвращается и садится в кожаное кресло.
– Я все прочитала и готова подписывать.
– Хорошо, давайте документы, напишите на бумажке ваш действующий номер и адрес электронной почты, Лариса сейчас все заполнит.
– Да, секунду.
Вкладывая бумажку в паспорт, отдаю его в руки мужчине и снова продолжаю бороться с усталостью.
Сергей Владимирович сразу же возвращается.
– Сергей Владимирович, как он?
– На контакт он идти не собирался, говорю сразу.
– То есть как?..
– Собирался просто официально отказаться от нашей с вами защиты и признать вину. Тогда государство поставило бы ему своего адвоката – а они ни рыба ни мясо, как правило. Ребята, только-только закончившие академию.
– Но вы его убедили?
– Он услышал о вас и помедлил с выводами.
– Сергей Владимирович, он не может сидеть такой же срок, как убийцы. Помогите нам.
– Я вас понимаю и сделаю все возможное. Главное, что он не отказался от нашей защиты. Кстати, он кое-что просил вам передать.
– Что передать?
– Одну секунду. Хорошо, что вспомнил.
Неожиданно замечаю, как моя нижняя губа дрожит, не поддаваясь контролю. Чтобы как-то прекратить это, я начинаю покусывать ее.
Девушка возвращается с двумя экземплярами договора и кладет их передо мной, Сергей Владимирович роется в черном деловом портфеле.
Шариковой ручкой Лариса указывает мне места, на которые нужно поставить подпись, но я могу только наблюдать за Сергеем Владимировичем, который вот-вот передаст мне что-то от него.
Все-таки я ошиблась. Я так сильно ошиблась. Мою любовь не сломали – обида сидит где-то в окопах, не пытаясь выбраться наружу и пойти в атаку. Если бы не эта любовь, меня бы вовсе здесь не было.
Минуты длятся долго.
Лариса выходит из кабинета. Я подписываю бумаги, пока мужчина листает широкий блокнот.
– Вот, держите.
В моей руке оказывается сложенный лист бумаги, исписанный с двух сторон. Оно словно обжигает ладони – как его кончики пальцев оставляли ожоги почти на каждом моем участке кожи.
– Это он передал мне?
– Да, я ждал, пока он напишет.
Вместе с документами кладу письмо себе в сумку. Я не могу читать это здесь. Наверное, не смогу даже дома. Боюсь, что расплачусь, и папа увидит.
– Сергей Владимирович, можете не говорить никому, что я с вами заключила договор? Я не хочу, чтобы папа знал об этом, все-таки он и…
– Не переживайте. Все конфиденциально. О нас знает только обвиняемый.
