– Надеюсь.
Настроение немного испорчено, но я не показываю и старательно пытаюсь найти какие-то плюсы в сегодняшнем дне.
Давно я не была в парке аттракционов – а здесь все как в детстве.
Толпы людей, которым не видно конца и края.
Аттракционы переполнены. За сладкой ватой и фастфудом выстроены километровые очереди. Дети веселятся – кричат, катаясь на американских горках, рассматривают гигантскую статую гориллы в морской форме, которая приветствует всех на входе, клянчат у родителей всякие вкусняшки. Небо максимально спокойное, с едва заметными, вяло текущими облаками. Не отрываясь, смотрю вверх.
Да, все как в детстве, не хватает только мамы, покупавшей лимонад или колу, чтобы я утолила жажду. И папы, берущего меня на руки, когда устану. Я была капризным ребенком, поэтому находиться у папы на руках меня вполне устраивало. Столько лет прошло, а это осталось неизменным – я все так же укрываюсь в папиных руках. Только масштабы проблем посерьезнее, это уже не просто детская прихоть.
Проходит минут пятнадцать, когда ребята появляются. Кирилл отдает мне огромный сахарный ком, Андрей ставит на скамью между нами две бутылки вишневого сидра.
– Для настроения.
– Ты за рулем, – говорит Луна, потом переводит взгляд на Кирилла. – И ты за рулем.
– А это для вас, – объясняет Андрей и прикуривает, остальные делают то же самое.
Чуть отодвигаюсь, потому что потоки ветра направляют дым мне прямо в лицо.
– Ой, простите, вместе с нами зожница, – шутит Луна, а мне становится неприятно.
В жизни она совсем другая – много шутит, мало страдает, тем более надуманно. Говорит не стесняясь. Неожиданно я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, будто люди действительно не мои. Тогда в караоке Кирилл был прав. И я избегала момента нашей встречи, ведь мы из разных миров – а в интернете это не так заметно. Дома я могла делиться с Луной всем, что меня тревожит, слушать о ее проблемах с парнем, сопереживать. Но сейчас все меняет траекторию.
Не знаю, что со мной. Странно, когда так долго чего-то хочешь, а потом видишь это – и ты разочарован. Разочарован, ведь реальность не соответствует твоим мечтам.
А реалии таковы, что все происходящее – не мое.
Луна – не моя.
И Кирилл – не мой.
Все-таки мне нравится его интерес ко мне больше, чем он сам. Это обусловлено страхом, что меня никто и никогда не полюбит. Это надуманная симпатия. Это желание нравиться кому-то и хвататься за любое проявление внимания как за спасательный круг.
Может, это исправимо, но точно не в окружении кого-то еще.
И Андрей – уже не хочется разбираться с ним, я легко могу вытравить все глупые шутки, всего лишь заблокировав его навсегда. Пусть плавают в своей неадекватности без меня.
Сейчас мне хочется только домой, к отцу.
Я не в состоянии перестроить свои убеждения в один миг.
Тем более что во мне настоящей эти ребята видят только девочку, не способную влиться в их тусовку – свободных и независимых.
Так думают все здесь присутствующие. Даже я сама.
Немного посидев в тишине – спасибо им за это, – мы все-таки решили на чем-нибудь прокатиться. У меня была одна цель – небесные качели на цепях. Никаких экстремальных аттракционов, даже горок.
С качелей мы и начинаем. Дальше я просто наблюдаю, как они веселятся, хотя это все равно доставляет удовольствие. Мнительность и что-то вроде обиды понемногу отступают.
Даже Андрей уже не кажется уродом. Думаю, он просто решил посмеяться надо мной, но в конце концов, возможно, мы подружимся. Не буду ничего выяснять. Пусть останется так.
Минут через тридцать мы вместе приходим к выводу, что нужно перекусить в каком-то уличном кафе, где есть свободные места. Быстро смешиваемся с толпой – она настолько огромная, что я вижу только макушку Кирилла. Хочу взять его за руку, но теряю из виду. Затем вижу Луну, пытаюсь догнать, но вдруг чья-то рука хватает меня за предплечье и ведет за собой. Сначала пытаюсь высвободиться, пока четко не вижу знакомую толстовку и силуэт Андрея.
Он выводит нас через парк в безлюдную зону. Только мы и высокие деревья, которые станут единственные свидетелями нашего разговора.
Андрей смотрит враждебно, без доли снисходительности или понимания – кажется, он по своей натуре враждебный. Это видно, стоит только взглянуть. От природы. К кому бы то ни было.
– Ты очень красивая. – Андрей говорит серьезно – или это тот тип людей, чью серьезность нельзя отличить от сарказма.
Еще днем я была уверена в том, что смогу его пристыдить. Думалось, что смелость проснется, но какой там. Ватные ноги еле удерживают меня. Я отвожу взгляд. Хочу спрятаться, убежать, словно дичь от выстрела охотника.
– Да, ты уже писал. Это ведь ты писал?
– Я, – коротко отрезает он, подходя ближе.
Кажется, шутить он и не планирует, поэтому я решаюсь спросить. Все-таки изначально хотела.
– Не боишься, что Луна узнает?
– Я и сам с радостью ей расскажу, если ты позволишь. Может, тогда вы перестанете общаться.
– А то, что вы перестанете общаться? Или поссоритесь? Это тебя совсем не волнует?
– Это предел моих мечтаний.
– Андрей. – Пячусь назад, еле скрывая дрожь. – Объясни, пожалуйста, зачем ты это делаешь? Решил поиздеваться?
– Над тобой?
– А над кем еще?
– Я не собирался издеваться над тобой, золотце. Совсем наоборот. Мне хочется помочь тебе.
– С чем помочь? И зачем тебе вообще помогать мне?
– Потому что ты хорошая девочка, и я не хочу, чтобы ты поддавалась чьему-то плохому влиянию.
– Поэтому сыплешь какими-то странными угрозами?
Андрей снова подходит, обеими руками берет меня за оголенные плечи – кардиган я оставила в машине у Кирилла. Становится холодно. Налетает ветер; он освежает меня.
– Я всего лишь забочусь.
– Заботишься? Ты? Обо мне?
– Смешно, если какой-то придурок подойдет к тебе и сделает… – Андрей сжимает веревку на моем топике. – Знаешь, как сделает?
– Отпусти.
– Не расстраивай меня.
– Отпусти, – вновь требую я.
Понятно, как сделает. Развяжет узел.
– Это ведь не смешно, правда?
Андрей разжимает ладонь. Не раздумывая, замахиваюсь и даю ему пощечину. Кажется, я пугаюсь больше него, а он всего лишь насмехается. Ему не больно – ему никак.
– Мне и так не смешно, Андрей. Оставь меня в покое, пожалуйста. Я ничего тебе не сделала.
– Я хочу лучшего, зайчик. Для тебя. Так что не делай из меня врага.
