На меня обернулись недоумённо.
- Это твой дядя, Йенни? - спросила Аньшана.
- Ты же говорила, ничего не помнишь, - протянул Викрек, её муж.
Я посмотрела на них, на странника. а затем подошла к мужчине и взяла его за руку.
- Я его помню, - сказала просто. - Это мой дядя.
Конечно, я слукавила. Но не во всём.
Конечно, самого странника я не узнала и узнать не могла, более того, уверенна была, что вижу мужчину впервые, но.
Я узнала взгляд.
Тот самый.
Пристальный. Наблюдающий. Обещающий что-то, чего в рыбацкой деревушке мне нипочём не получить...
А ещё я как-то сразу поняла, что мне не будет с ним плохо. Наоборот. Несмотря на суровый, диковатый даже вид, этот странный человек никогда меня не обидит. Ни меня, ни кого другого.
Конечно, семья старого рыбака не возражала против моего ухода и даже пригласили «дядю нашей Йенни» отдохнуть перед дорогой.
Но от гостеприимства странник отказался. Сказал, что дорога нам предстоит дальняя. Так что некогда. Правда, прежде чем уйти, малых от розовой сыпи вылечил. И Викрека от почечуя. После чего от припасов в дорогу отказываться не стал.
На отдых же мы остановились в рощице, на небольшой поляне.
Из заплечного мешка странника как по волшебству появился шатёр, котелок, разная утварь для долгого похода...
Я дёрнулась было рыбу чистить, но мужчина меня остановил.
- Сиди, егоза. Чай, умаялась-то, да и на рыбу смотреть не хочешь. Чай, не жалели тебя, девчонку ещё совсем, добрые люди.
Я пожала плечами. Иной жизни, кроме как тяжёлый каждодневный труд я просто не знала.
- А что же мне тогда делать?
- Сделай одолжение, отдохни. Идти нам и правда долго.
После, под потрескивание костра, разгорячённая и даже чуть опьяневшая от густой, наваристой рыбьей похлёбки, я отхлебнула ягодного взвара и решилась спросить:
- А почему вы меня тогда чуть не утопили? Чайкой...
Странник, который сказал так и звать его - дядей - усмехнулся.
- Поняла, значит?
- Как не понять.
- Не утопить я тебя хотел, девочка. А шугануть хорошенько, чтобы из тела птицы, в котором ты застряла, вытряхнуть. Когда та ихтионка влезла, уж думал, всё. Уйдёт теперь девочка на морское дно со скользким рыбьим народцем. А она молодец оказалась, даром что рыба бесчувственная. Разглядела дар, прогнала тебя из Серого моря.
- Я испугалась тогда.
Дядя прищурился на меня лукаво.
- Меня ли?
- Себя, - призналась я. - Забыла ведь, что человеком была. Такой жах обуял, всё боялась обернуться ненароком.
- Как уж я боялся, - протянул странник. - Сразу за тобой вышел, спешил очень. Опоздать страшился. И ещё больше страшился, что заупрямишься, не признаешь.
- А как же вы меня нашли?
- Так я знал, где искать. К тому же светоч твой яркий такой, аж глаза слепит.
- Вы путь в обороте проделывали? - поинтересовалась я.
- Нет, егоза, разве не поняла ещё, что оборачиваться, как ты, я не могу. Только сознанием проникать в сознание зверей и птиц. И то ненадолго.
- Я поняла, что это вы за мной наблюдали.
- Это хорошо, что ты понятливая. Ты вот что, отдыхай, девочка. С завтрашнего дня я начну твоё обучение.
- Прямо в дороге?
- А чего время терять...
Глава 15
за одиннадцать лет до основных событий
По дороге к лесной хижине (в то время это была именно хижина, нечто среднее между избушкой и землянкой), ставшей мне впоследствии домом, мы с ведуном ночевали во встречных селениях, где, пользуясь случаем, пополняли припасы, но чаще всего разбивали лагерь под открытым небом.
Мне так самостоятельные ночёвки куда больше нравились!
Спать в чудо-шатре, который в сложенном виде занимал места не больше тыквенной фляги было, конечно, здорово! Интересно, как минимум, в силу магической природы оного. ровно до той ночи, пока мы однажды по настоянию ведуна не постелили себе под открытым небом...
Я лежала, кутаясь в одеяло из шерсти мантикоры и натянув до самого носа пушистую шапку и думала, надолго ли хватит выдержки у моей мерзлявости. А потом взгляд вдруг сам упал на звёздное небо. Да и провалился в него. Утонул. Безвозвратно. Звёзд было много, крупных, сияющих разными цветами и мелких, бледных, совсем далёких, едва-едва проступающих сквозь покрывало мироздания. Были они такими таинственными, такими прекрасными... Далёкими и близкими одновременно! Зная, что это ребячливость, и не в силах ничего с собой поделать, я протянула руку в смехотворной попытке погладить светящиеся шарики. Глядя на разноцветное мерцание между своих пальцев я осознала вдруг невероятную близость звёзд, каким-то неведомым прежде чувством ощутила, что они ближе даже, чем дыхание. Стоит ли лишний раз упоминать, что ночёвки под открытым небом стали моим излюбленным приключением по пути домой.
.Долго ли длилось наше путешествие, сказать не могу, в какой-то момент мне стало казаться, что оно было всегда и никогда не закончится. Меня это целиком и полностью устраивало - я столько узнала и столькому научилась по дороге, что в двух словах и не описать. Причём эти, новые знания были, как минимум, поинтересней всех тех премудростей, которым меня выучили в рыбацкой деревеньке. По дороге ведун рассказывал об энергии, пронизывающей, наполняющей и составляющей этот мир. Рассказывал о том, что энергия эта даётся нам на время и однажды придётся её вернуть, потому относиться к ней нужно бережно, с уважением. О том, что энергия бывает разной, по плотности, цвету, воздействию, что бывает она густая, насыщенная, - среди чародеев принято говорить, магическая, - и разреженная, пустая, словом, обычная.
Говорил дядюшка и о том, что и магическая энергия соткана из самых разнообразных потоков, как зримый мир состоит из цветов, запахов, звуков.
Начало моего обучения не ограничивалось лишь теоретической составляющей: после рассказов о магической энергии, которые я всегда слушала с открытым ртом, неизбежно начиналась практика: подчас весьма сложная и даже болезненная. С помощью дядюшки я развивала интуицию, истинное видение, способность говорить на одном языке со стихиями, а также готовилась к тому, чтобы учиться захватывать чужое сознание, как это делают ведуны. Чародей сказал, что, побывав, будучи при этом в совершенной безопасности в чужом теле, я и свою способность к обороту скорее обуздаю. И, немного забегая вперёд, оказался целиком и полностью прав: именно освоившись немного в зверином теле и не утратив при этом себя, я смогла с лёгкостью обуздать свою способность к обороту. Как и побороть страх оборота в птицу. Если бы не дядюшкина метода, я бы больше ни в жизнь не решилась. Слишком уж яркими оставались воспоминания утраты своего «я», растворения его в более низком, примитивном разуме...
