– Нет. Не совсем. Ты так тихо спишь между нами, что мы с братом решили – опять боишься.
Я отчаянно рассмеялась, но потом нахмурилась совсем как он.
– Вы правда так думаете? Но ведь тот наш последний раз был замечателен! Я не знаю, как мне лучше всё устроить. Жилль говорит, что она прежде намекала мужьям, кого из них хочет первым или не хочет вообще, но, боже, это так… странно и как-то неправильно. Не могу же я табличку на дверь вешать!
– А если бы могла, что бы ты на ней написала? – спросил он. Губы подрагивали, и мне тоже стало смешно.
– Периоды времени для любовных игр с вами. Например, от сумерек до полуночи – ты, а потом Ульф.
Мы рассмеялись, и я сказала:
– В нас? – улыбнулся он. Улыбка была с новым выражением, какая-то удивительно довольная.
– Не одновременно, – поспешно уточнила я. – Ты прости, но к такому я пока не готова.
Внезапно он сжал ладонями мои ягодицы.
– Обхвати меня ногами, малышка.
Я послушалась, внимая сладостной внутренней пульсации, которая всегда предшествовала нашей близости. Йан быстро донёс меня до спальни, где не оказалось Ульфа, и уронил на кровать, чтобы, перевернув на спину, начать поспешно расшнуровывать платье.
– Хотим ли мы тебя? Конечно. И ты не должна стесняться своих желаний. Говори о них! Ну, или хотя бы намекай. А то мы два тугодума, и у каждого свои собственные мысли.
Он стянул платье, стянул сорочку и позволил мне раздеть себя до пояса.
– Когда мы лежим рядом, можно лёгкое поглаживание по спине будет условным сигналом? – спросила я.
– Ты снова покраснела, – широко улыбнулся он. – По спине, по животу, по чему угодно гладь, малышка.
– Вот только если мы начнём… Я с Ульфом или с тобой… А что второй будет делать? Как представлю, все эти вздохи и стоны… Ни поспать, ни присоединиться…
Теперь его улыбка была сочувствующей.
– Второй потерпит. Обычно в таком случае муж уходит в свою постель. Никакой злобы и разочарования нет, волки умеют терпеть. Конечно, если ты постоянно будешь выбирать кого-то одного…
– Нет! – вырвалось у меня поспешное. – Нет, Йан. Вы нужны мне оба. Никогда бы не подумала, что признаю это.
– Эх, Нуала! Знала бы ты, что переживаешь зря. Но довольно слов. Сейчас мы вдвоём, и я тебя хочу.
Однако он, поцеловав меня как всегда глубоко и страстно, встал и зачем-то отошёл к тумбе.
– Хочу показать тебе кое-что.
Через пару секунд он достал какую-то баночку, как выяснилось, с маслом, пахнущим горьковато и приятно.
– Ложись на спину, Нуала, и можешь закрыть глаза.
– Новое удовольствие? – сглотнула я.
– Да.
Я откинулась на подушку и, доверяя ему, смежила веки. Что он станет делать с этим маслом? Йан коснулся меня влажной рукой, провёл по шее, меж ключиц и грудей, к животу и ниже. Потом ладони его легли на бедра, нежно обхватили колени, добрались до щиколоток и пощекотали пятки. Я рассмеялась с тихим удовольствием, предвкушая новые мурашки. И Йан гладил меня долго, медленно, ласково. Я не могла ни думать, ни шевелиться – таяла, словно снег на солнце, превращалась в одну дрожащую каплю и стремительно текла вниз, к земле… К нему в ладони.
– Я могу тебя коснуться? – едва ворочая языком, спросила я спустя долгое время.
– Конечно.
Он лег рядом, и я повернулась, нащупывая масло. Постепенно тело обрело гибкость, и мне захотелось обездвижить Йана так же, как он меня. Я села сбоку от него, потом, передумав, устроилась у мужчины на бедрах.
– Не забудь снять с меня штаны, – сказал он с улыбкой.
Я сделала это, аккуратно их отложила, и для начала с осторожностью погладила его плечи. Потом коснулась шеи, провела по груди, и животу, и остановилась, увидев, как сильно его возбудили мои прикосновения.
– Ты всё ещё боишься коснуться меня, жена?
Закусив губы, я обхватила пальцами его плоть, медленно и нежно сжала. Приятно, и он прикрыл глаза, наслаждаясь. Мне начинало нравиться его расслабленно-напряжённое состояние. Я гладила его, уже не задумываясь о том, как лучше это делать. А, когда мне пришло в голову лечь и потереться о него, подобно кошке, Йан тотчас прервал игру.
Он поднялся на ноги, взял меня под колени, и приказал крепко держаться за его плечи. Задыхаясь в предвкушении, я так и сделала, и ощутила мощный, глубокий толчок. С губ сорвался крик, затем ещё один – и я уже ничего не соображала. Так Йан никогда прежде себя не вёл, и яростная страсть сперва напугала меня. Пальцы скользили, голоса не хватало. Я чувствовала его растущее возбуждение, и, едва закрыв глаза, потеряла ощущение пространства и времени. Был только он, мужчина, который жаждал меня. Была я – отдавшаяся слиянию, заполненная негой новых чувств. И крепло ощущение единства, полного доверия, и Йан не останавливался, наращивая темп, а я слабела. Молила о чём-то неосознанно, не стыдилась собственных стонов, которые ему нравились, и вскоре мы упали, растворились друг в друге, и так и остались лежать на постели, единые и счастливые в одном бесконечном всполохе.
Я пыталась не заснуть изо всех сил, чтобы не пропустить приход Ульфа, но всё-таки задремала, уткнувшись носом Йану в бок. Разбудил меня тихий плеск воды, и, понимая, что это Ульф умывается, я поднялась и тихо постучала:
– Да, – отозвался он.
Мужчина стоял возле таза, лицо его было мокрым. Сегодня воистину был насыщенный самыми разными эмоциями день: Ульф мирно и ласково улыбнулся мне, глаза его мягко сияли.
– Привет, – смутилась я.
Он вытерся и отложил полотенце.
– Пришла пожелать мне доброй ночи?
– И поцеловать.
Я шагнула к нему и прижалась к широкой, чуть влажной груди. Ульф погладил меня по щеке и склонился, выжидающе улыбаясь. Коснуться губами его губ было приятно и замечательно. Мне нравилось, что он слегка колючий, и нравилось, когда он во время поцелуя ласкал мои волосы.
– Пойдём в постель? – предложил он, когда мы, увлёкшись, чуть не перевернули таз.
Я вложила пальцы в его ладонь, и Ульф повёл меня к своей кровати. Нежность, что разливалась внутри, было лунной, сияющей. Мы легли лицом друг к другу, и долго целовались, не желая большего. В прикосновении губ, единении дыханий есть свои особые чары, и я чувствовала, как волшебство окутывает нас. Внимала запахам леса, что исходили от мужчины, и знай гладила его плечи и широкую спину, длила объятие, наслаждаясь.
– Сааф, – прошептал он мне в губы. Потом чуть отстранился и сказал: – Салер аро им нат. Унил а тао, нори.
Солнце, что рядом со мной, дай тобой согреться. У меня мурашки побежали от его тихого голоса…
– Драг нати, – отозвалась я, и он снова поцеловал меня.
