Меня трясло от отвращения и ненависти, и Ракх нахмурился:
– Я знаю, что это непростительно. Ведаю все твои чувства. Но поверь, мы даже не представляли, что нас ждёт. Неся проклятие невинным, мы были прокляты сами. Кто не сгорел от неведомого жара в первый год, того нагнали долгие и страшные изнурительные болезни. Но это не свет летов мстил нам, это справедливая магия вернулась бумерангом к тем, кто не ведал законов природы. Я остался жив только потому, что умел признавать ошибки. Верховный выжил, потому что у него была возможность вытягивать силу из многочисленных рабов.
– Значит, природа оказалась сильнее вас, – подытожила я.
– В тот раз – да, – признал он. – Но только потому, что мы были не готовы.
– А сейчас ты готов? Не боишься, что неведомое колдовство тебя растерзает, как ты терзал мою родную землю?
– Боюсь, – признал он. – Но дальше жить с этим грузом не могу. Я тоже болен, Нуала. Давно. Моё проклятие в том, насколько медленно я умираю.
– Но всякий хочет жить.
– Именно.
– И ты пойдёшь на всё, чтобы излечиться?
Он задумался на пару мгновений, потом отрицательно покачал головой.
– Не на всё. В магии нужно уметь подавлять эмоции. Скажем так: я готов на многое.
Я кивнула, и до самых сумерек мы не разговаривали. Я всё думала, как мне действовать дальше, и не лучше ли остаться у этой семьи до момента рождения ребёнка, притворившись больной… Или вовсе отправиться в один из городков на северо-западе, и там найти кого-нибудь, кто не откажет в помощи. А вдруг сам Ракх согласится помочь? Однако он оставался для меня крайним вариантом.
Уже ночью мы подъехали к маленькому домику – явно заброшенному.
– Где же люди? – огляделась я.
– Это не то место, – отозвался маг. – Мы остановимся здесь на ночлег, а завтра встретимся с охотниками.
– Ну, ладно.
– Почему ты не хочешь говорить о мужьях? Не повезло с ними?
– Наоборот, – отозвалась я, плотнее запахивая плащ. – Просто… Не уверена, что ты поймёшь.
– Просто признай, что была несчастлива в браке, – сказал он, и я покраснела.
– Как сильно тебе хочется узнать о моём несчастье! Так вот знай: я была счастлива с ними, и благодарна Йану, что он даровал мне это недолгое, но лучистое счастье…
– А, младший. Он был умён не по годам, раз, несмотря на все старания, взял тебя в жёны и берёг как зеницу ока.
– Так это ты распускал обо мне гнусные слухи! – воскликнула я, вскакивая с места. – Ты, негодяй! Знаешь ли, что я пережила, как чувствовала себя?! Мало было лишить меня семьи, да?
Ракх посмотрел на меня, и взгляд бы какой-то нехороший.
– Мы должны были сберечь тебя до нужного момента. Дождаться прихода особой магии. И потом уже действовать.
– Ты говорил, что действуешь один, в своих интересах, – насторожилась я.
– Я соврал, Нуала из рода Нукк. Совсем скоро твоя кровь поможет нам вернуть силы.
Я выхватила меч, но он перекрыл выход, совершенно не напуганный.
– Прости. На самом деле для тебя избавления не существует. Ты должна быть принесена в жертву великой цели. Я не собирался отпускать тебя на родину, Нуала. Именно этот пограничный клочок как нельзя лучше подходит для ритуала очищения.
Мне стало больно, дитя трепыхнулось.
– Значит, это и была твоя цель? Привезти, обещая освобождение от проклятия, но исцелить лишь себя одного?
– Нас. Маги Вардара долго ждали своего шанса, и ты дашь начало новой жизни. Возможно, даже убивать тебя не придётся, только забрать весь твой свет до капли.
Вместо дрожащего страха во мне поселился огонь неистовой ярости. Я посмотрела на мага в упор:
Я задрала рубашку и коснулась уже вполне заметного округлого живота, где мягко толкалась новая жизнь. Ракх побледнел, в глазах его мелькнуло потустороннее, жуткое выражение безысходности. Он сделал шаг назад, споткнулся и замер у порога.
– Ты беременна?
– Нет, я, демоны тебя побери, объелась каши! Да, я жду ребёнка. Я врала тебе о болезни, но только потому, что боялась. Как видишь, не зря! Ты просто не мог оказаться хорошим! Какое уж там раскаяние… – Я взялась за клинок увереннее. – Я убью всякого, кто попробует причинить вред моему малышу. И тебе горло перережу, если сунешься! Одного негодяя я уже зарезала, и, если придётся, повторю свой удар.
– Не может быть, – пробормотал он, как будто не слушая. – Невозможно. Проклятые не создают новую жизнь!
– Я тоже так думала. Поверила всем страшным словам, что были сказаны, убедила себя, что творю тьму... А оказалось, что нет его, этого проклятия. Ничего нет, кроме боли и опустошения. Я оставила любимого, чтобы спасти его, но подвергла такому страшному риску нашего нерождённого малыша! А всё потому, что ты и тебе подобные властолюбцы считаете себя единоличными хозяевами мира и природы. Вы думаете, что способны вершить судьбы, но в конце концов будете уничтожены собственным же пламенем ненависти. – Я отдышалась и продолжила: – Ты не создаёшь истинного света, и даже тьмой не управляешь. Только любовь знает, когда даровать ночь и день. Пошёл прочь отсюда, подонок! – закричала я, чувствуя, как прихватило живот. – Пока я тебя не убила!
– Нет, – сказал он тихо. – Если это правда, Нуала… Мне нужно почувствовать. Могу я коснуться? Ребёнок ведь уже толкается?
– Иди к демонам, маг! – сквозь зубы прошипела я. – Отправляйся в огненные жерла, откуда не возвращаются!
– Нуала, прошу, это важно…
Мне нужно было успокоиться, потому что малыш устроил настоящие пляски, и живот ходил ходуном под упавшей рубахой.
– Ты меня не коснёшься. Никогда. Ни за что. Я отрублю тебе руки!
– Но если он действительно живой… Если так распорядилась судьба… – пробормотал мужчина. – Мы должны уходить отсюда. Сейчас. Потом будет поздно.
– Ага, так я тебе и поверила! – в голосе звенели слёзы.
– После того, как ты сказал, что принесешь меня в жертву?!
– Я не знал о ребёнке. Я не стану убивать беременную.
– Ты уже убивал!
– Никогда. Я не был среди тех первых, что уничтожали города и сёла. Я накладывал чары… после.
– На останки моих предков?! – всхлипнула я. – На сожжённые, обугленные селения? На леса, которые вы превратили в пепелища? Кем надо быть, чтобы творить такое?
Он протянул руку.
– Ещё минута – и мы окажемся в ловушке. Я не справлюсь с десятком своих братьев, а они, поверь, не станут слушать твои вопли.
Я посмотрела ему в глаза, пытаясь почувствовать единственную правду. Обычно от мага исходило только ледяное спокойствие, порой – пренебрежительное высокомерие, но сейчас в глазах впервые читалось нечто тёплое, тщательно сокрытое в глубинах души.
