Я накинула плащ, и, не выпуская меча, взяла сумку.
– Дай мне, – сказал Ракх.
Я протянула ему поклажу, и вздрогнула, когда он сжал моё плечо.
– Ты останешься здесь на всю ночь, – приговаривал он, выискивая подходящее для стоянки место. – Не верь глазам и не иди на зов, даже если увидишь и услышишь собственных мужей. Завтра, когда солнце будет в зените, можешь уезжать. Найди какое-нибудь укрытие подальше от ельников, дождись меня там.
– Зачем мне туда? Я ведь не проклята. Теперь главное сберечь ребёнка…
– Проклята, но не так, как я говорил. Ты никому не можешь причинить вреда, но оставляешь за собой тёмный след, по которому тебя всегда могут найти колдуны. Если я смогу решить свои проблемы, но найду тебя и помогу избавиться от метки.
– Как-то ты резко подобрел!
– Это не доброта вовсе, – поморщился он.
– А если ты не решишь проблемы?
– Отправляйся на Лету всё равно. Найди то место, где жила, и помолись. Возможно, этого хватит, чтобы исчерпать след.
– Ладно.
Я не поблагодарила его, и Ракх отошёл, начиная творить какие-то заклятья. Он бормотал, водил руками и прислушивался. А потом резко повернулся:
– Они здесь. Помни: никуда, пока не встанет солнце.
Я кивнула, и через несколько мгновений настала тишина. Звук шагов мага утонул в сумраке, ветер затих в кронах. И только едва трепетали ветви единственной осины, что одиноко стояла меж хмурых хвой.
Я попросила Тишину лечь, легла рядом, и укуталась в одеяло так, чтобы можно было быстро вскочить. Меч привычно лежал у руки, и в кончиках пальцев бился тревожный пульс. Второй рукой я тихонько поглаживала живот, мысленно разговаривая с малышом и обещая, что сберегу его. Пусть мне не тягаться с тёмной магией, и удрать галопом не получится, но я могла, по крайней мере, не переживать о неудаче заранее.
Что-то странное произошло с Ракхом после того, как он увидел мой живот. Как будто в нём проснулся другой человек, способный на искреннее сочувствие и заботу. Ни единым добрым словом он не наградил меня с того момента, как мы начали путь, ни разу не подбодрил и не поддержал. Я была для него всего лишь куском мяса, который предстояло выгодно продать. Но всё изменилось, стоило только сказать ему о ребёнке…
Ельники молчали, и не тёмном небе устало подрагивали золотые звёзды. Родные, знакомые небеса, которые видели так много кошмарных свершений. Они единственные остались нетронутыми. Всё прочее было вывернуто наизнанку… Я смотрела на искры ночных светил, и по щекам катились тихие слёзы. Вот и ступили мы с малышом на землю предков. Как закончится моё бегство? Как я буду жить в Лете, которая никогда не станет прежней? Деторождение было естественно, но не зря ведь Лэйт и Жилль так много говорили о необходимой поддержке супругов!
Ко мне никто не пришёл в эту ночь, хотя лес был полон шёпотов и песен на неведомых наречиях. Я то проваливалась в сон, то вскидывалась тревожно, хватаясь за меч, и тогда Тишина вопросительно поворачивала голову, беззвучно шевеля губами. А потом на смену розовым лунам пришло яркое, но почему-то совершенно не согревающее солнце.
Оставалось идти вперёд, пытаясь разобраться, в какой стороне были прежде богатые поместья. У меня не было желания жить на развалинах, но и остаться в лесу я не могла.
Я впервые чувствовала такое пугающее одиночество. Если бы тогда я не приняла роковое решение, если бы всего-то добралась до портала, и Ульф успел меня остановить… С другой стороны, я бы никогда не узнала, что невиновна. Но и не рисковала бы сейчас малышом, а это было самым важным. Я испуганно обернулась на шум шагов: Ракх!
– Неужели?.. – вырвалось у меня.
– Я старался побыстрее со всем разобраться. Негоже тебе одной шляться по этим лесам.
– Что ты сказал магам?
– Соврал. Ложь она и есть ложь, какая разница, что за слова и убеждения это были?
– Неужели они просто так простили и отпустили тебя? – удивилась я.
– Всё непросто, Нуала, но тебе необязательно знать подробности. Главное, я сам знаю, чего ждать, и буду готов.
Он не хотел делиться, я не хотела настаивать.
– Мне просто интересно, что заставило тебя из негодяя стать благородным спасителем?
– Я спасаю свою душу.
– Понятно. Хочешь искупить грехи?
– Не хочу страдать в ловушке времени, когда умру. Помогая твоему ребёнку, я помогаю себе.
Я не знала, правильно ли поняла его, но кивнула. В любом случае мне следовало принять помощь мага ради малыша. Вряд ли Ракх вёл меня на погибель. Он мог бы отдать меня верховному чародею ещё в хижине, но не сделал этого. Значит, не прогнил до корней, и надеялся изменить свою жизнь. Если он вообще жил.
– Мой живот здоров, – отозвалась я. – Слава светлым богам! А на лошадь лучше и правда не забираться. Я в последнее время стала жутко неуклюжей.
– Будет хуже, – сказал он, как будто хорошо в этом разбирался. – Сразу говори, когда устанешь, сделаем привал.
Я кивнула. Нам предстоял всё тот же нелёгкий путь, и дорога до края леса заняла целых три дня. Всё это время Ракх старался почаще кормить меня, и даже отдал своё одеяло, чтобы не простыла. Мне казалось, что я понимаю, почему он так резко переменился, но все догадки я держала при себе.
– Хорошо бы устроить длительный отдых, у меня почему-то очень сильно ноют ноги, – сказала я, когда мы наконец-то остановились на поляне возле чистого ручья.
Теперь вокруг росли сосны и берёзы, и мне было в их компании спокойней.
– Какой у тебя срок? – спросил мужчина.
– Семь месяцев. Примерно.
– Хм. Домой вернуться уже не успеешь. Придётся переждать где-то неподалёку.
– А рожать где? Тоже в «неподалёку»?
– Я постараюсь найти тебе целителя. Осень на носу, но, возможно, удастся отыскать какое-нибудь заброшенное поместье… Здесь ведь много уцелевших построек.
– Мне не пережить зиму с новорождённым.
– Я тебя не брошу, – отозвался мужчина. – То есть… Я сделаю всё возможное.
И снова в глубине его глаза вспыхнуло что-то, подозрительно похожее на нежность, вот только направлена она была не на меня, а на дрожащего невидимого призрака.
– Прости, Ракх, но я тебе не верю, – устало вздохнула я.
– У тебя нет выбора. Либо я, либо никто другой. Я мог бы отправиться к Вратам, передать весточку твоим мужьям через Привратника… Но опять-таки, одна ты здесь не выживешь.
Сама не знаю, почему я вдруг всхлипнула.
– Мужу. Одному. Другой погиб в битве с нечистью.
– Ты поэтому сбежала? – тихо спросил он. – Потому что решила, что его смерть на твоей совести?
Я кивнула.
