А Борво уже отдавал распоряжения другим воинам из свиты Кайдена, и нас с Чигару брали в охранное кольцо.
Он заскрипел зубами. Только теперь я вновь осознала буйство целительской магии в себе и поспешила усилить и перенаправить поток, пытаясь унять его боль. Согласившиеся помочь целители косились в ту сторону, куда сейчас устремились все, но, к их чести, продолжали лечение.
***
Пока где-то там разбирались, что и как, пока просачивались слухи, что принцессу спас кто-то из апрумцев, с раной Чигару было покончено. Рея не возвращалась, и, собственно, его не от кого было спасать, но всё равно Чигару ухватил меня за запястье и посмотрел в глаза:
– Побудь со мной…
Я оглянулась по сторонам: воины Кайдена, несмотря на сообщение, что все собираются вернуться в столицу, охраняли нас, поэтому смотрели по сторонам и даже в небо.
– Пожалуйста, – выдохнул Чигару и наклонился ближе, пощекотал дыханием щёку. – У меня до сих пор кружится голова, а ехать одному в фургоне… не могу из-за репутации.
Чуть отстранившись, посмотрела ему в глаза, но так и не поняла, он шутил или говорил серьёзно. Опять огляделась: убитого грузили на повозку слуги, несколько его спутников остались здесь же и больше смотрели на нас, чем высматривали вдали принцессу.
А мне вдруг подумалось, что сейчас ехать на лошади – не лучшая затея.
– Хорошо, – согласилась я. – Давай поедем в фургоне.
Он закрыт от посторонних взглядов, можно не бояться «случайного» выстрела.
Чигару коснулся моей щеки, я вздрогнула и вновь уставилась на него. Несколько мгновений мы оставались в таком положении, пока он, наконец, не отодвинулся от меня, чтобы потянуться за плащом и накинуть его на обнажённые плечи.
– Спасибо, что подлатала. – Он помедлил, собираясь с силами, и поднялся, предложил мне руку, но я встала сама и отряхнула красные шаровары.
Рядом с Чигару мне было неловко, и я не представляла, как поеду с ним фургоне, ведь это почти то же самое, что остаться наедине.
Продолжая отряхиваться, невольно посмотрела в сторону основного скопления гостей и, стараясь избавиться от мыслей о будущем почти уединении, пробормотала:
– Интересно, что там случилось с принцессой.
Глава 25. Разные причины гнева
Схенея Апрума восхваляли. Может, не все делали это искренне, но хотя бы шумно: обсуждали его силу, ловили его взгляд и одобрительно поднимали кулаки, менестрели переделывали тексты, чтобы сразу воспеть спасение принцессы. Он должен был чувствовать себя победителем, но ощущал себя полным дураком.
Принцессу Венанцию Схеней действительно спас. Не сегодня, а ранее, когда по приказу «любимого» дядюшки Оксинта искал убийцу, чтобы заказать Кайдена. В очередной раз. Тогда Схенею доложили, что не примирившееся с поражением в войне королевство Лавия готовит покушение на последнюю наследницу Унии. Это известие навело Схенея на почти гениальную идею: если он спасёт принцессу, разве это не повод выдать её за него без всяких отборов?
Такой поворот не одобрили бы иные кандидаты, но ухватись род Апрумов за возможность посадить своего ставленника, пусть лишь признанного бастарда, на трон, никто не смог бы им помешать.
О плане никого из семьи Схеней не предупредил, чтобы это не могли использовать против него. Убрав лавийского агента, люди Схенея договорились с наёмником, поэтому Схеней знал, как, чем и при каких обстоятельствах атакуют Венанцию, оставалось её «спасти». Она сама невольно улучшила этот план, попросив совета, как убрать новую целительницу Кайдена. Схеней подсказал, кто из младших детей мелких аристократов согласится на грязную работёнку и как правильно завести об этом разговор, позже узнал и сам план глупой мести. Покушение на принцессу должно было случиться, когда Кайден уедет смотреть труп целительницы, ну или на неё раненую – значения это не имело, главное, чтобы не смог помешать Схенею спасти принцессу.
И вот Кайден уехал.
Глупый наёмник выстрелил.
Схеней закрыл принцессу своим щитом.
Щит выдержал, потому что болт, выданный убийце для покушения, имел небольшой дефект в усиливающей руне, из-за чего потерял в бронебойности.
Прекрасный план.
Когда до Венанции дошло, что её только что едва не убили, она стала белее снега. Мгновенно исчезла спесь, зубы заклацали, в глазах заблестели слёзы.
До сопровождавших их аристократов произошедшее доходило медленнее, наёмник тем временем улепётывал на коне. Но Схеней позаботился отравить наёмника заранее, так что в любом случае тот не успеет ничего рассказать.
Схенею пришлось несколько раз повторить: «Я спас принцессу. Всё в порядке. Я спас принцессу». Он косился на величественного Агенора Апрума и мрачного дядюшку Оксинта, но те не требовали брака принцессы со спасителем.
«Будь на моём месте Ликос, они бы действовали иначе, – мысленно ярился Схеней, но держал лицо. – Его бы они поддержали. А меня видеть на троне не хотят».
Разумом Схеней их понимал: нет в их семье больше бастардов герцога Каниса, он им нужен для захвата герцогства, а на трон можно посадить Оксинта, но то, что родные не воспользовались влиянием ради его продвижения, порождало у Схенея противное ощущение, что его предали, бросили на глазах у всех. Ведь все понимали, что Апрумы могли потребовать брака с принцессой. Она могла отказать, но они могли надавить.
А потом приехал Кайден, и Венанция бросилась к нему за утешением.
При всех.
Схенею с трудом удалось сохранить гордое выражение лица.
И теперь он ехал на полкорпуса позади принцессы Венанции, словно побитый пёс, а Венанция рассказывала Кайдену, как испугалась, как ей страшно, и что на неё покушались потому, что Кайден уехал: мол, при нём бы стрелять не посмели.
А Кайдену – вот везучая тварь! – было будто всё равно, он больше оглядывался на обоз, где ехал Чигару с их треклятой целительницей.
– Кайден, надеюсь, вы теперь не оставите меня одну, – заглядывая в лицо Кайдена, трепетно попросила Венанция. – Без вас мне будет страшно.
Схенею оставалось лишь снисходительно улыбаться и внутренне кипеть от злости на капризную принцессу и не поддержавшую его семью.
***
Венанция действительно испугалась. Как только поняла, что могла умереть. Младшая в семье, никогда не ожидавшая брака с кем-то выше герцога, она почти не занималась магией: ей и в голову не приходило, что её могут попытаться убить.
Потом Венанция испугалась, что Апрумы заставят её выйти за Схенея. Сейчас, когда она осознала свою уязвимость, пока страх не исчез, если бы они надавили, она, чувствовала, могла бы подчиниться.
Появление Кайдена позволило Венанции выдохнуть: он не отдаст её апрумцам. Пусть из-за вражды, пусть ради защиты своих земель, но он её этим свиньям не отдаст.
