Губы Кайдена манили. Призывали потянуться к ним, коснуться, поцеловать.
Но я снова сместилась в сторону и продолжила покрывать Кайдена вязью заклинаний. Я смогла это сделать, хотя перед глазами то темнело, то плясали яркие искры, а напряжение стало почти невыносимым.
– Ложись, – наконец, велела я, и стала рисовать знаки на своих ладонях, лбу. – Закрой глаза.
И Кайден подчинился. А я, отложив плошку с кистью, сняла потрёпанное им сюрко, стянула рубашку и, поблагодарив судьбу за то, что сегодня ради поездки с Чигару надела шаровары, начертила символ на своём животе.
А затем, как когда-то в своём доме, легла на Кайдена, совмещая символы на наших лбах, ладонях и животах. В этот раз всё было намного волнительнее. Сплетая наши пальцы, Кайден завёл руки мне за спину, вынуждая выгибаться и прижиматься к нему, мои ноги как-то сами обхватили его бёдра, и губы нашли его губы. В безумном поцелуе я выплеснула целительскую магию, активируя все руны. Кайден вздрогнул и выгнулся подо мной. Наши губы разомкнулись, и это позволило совместить руны на лбах. Моя магия пронизала Кайдена полностью, и его магия отступила, отдав тело в полную мою власть, позволяя орудовать с невиданной прежде силой. Я и не думала, что его магия настолько мешала мне исцелять.
***
Исцеление, состояние предельной натянутости нервов и жара так вымотали, что не было сил прогонять Кайдена из постели, тем более, он не пытался меня раздеть, наоборот, накрыл краем покрывала и только после этого осторожно обнял.
– Спасибо, – он погладил меня по волосам, прижимая к своей груди, – давно мне не было так хорошо, я будто заново родился.
Я только прикрыла глаза, а в следующий миг пришлось открыть их из-за накрывшей губы ладони. И лишь заметив, насколько померк алхимический светильник, поняла, что за кажущееся мгновение прошло несколько часов.
– Сюда кто-то идёт, – шепнул Кайден, но я уже слышала топот ног. – Я спрячусь под иллюзией.
Он перекатился через меня и забрался под покрывало. А я подтянула одеяло к груди и испуганно посмотрела на двери. Створки распахнулись, пропуская принцессу Венанцию в сопровождении двух стражников.
– Где Кайден? – зло спросила она.
Я нервно пожала плечами, ощущая его дыхание на спине.
– Обыщите, – приказала Венанция.
Стражники обошли комнату, один смотрел за портьерой, другой заглянул под кровать. Мне огромных усилий стоило не глянуть вниз, туда, где на полу должна лежать одежда Кайдена.
– Ничего нет, – отчитался один.
– Пусто, – отчитался другой.
Они ещё в купальню заглянули, после чего хмурая Венанция вышла из моей комнаты, а стражники закрыли двери. Вскоре звуки шагов стихли. Я выдохнула и опустилась на подушки.
Кайден вытянулся рядом, меня не касаясь, но я остро чувствовала его присутствие в постели.
– Испугалась? – прошептал он.
– Не успела.
– Я побуду тут до утра: когда все начнут собираться на турнир, перебраться в другое место будет проще.
– Вы мой герцог, я не могу запретить вам пользоваться моей постелью, – задумчиво отозвалась я. – Она всегда такая?
– Пока король был жив, она вела себя намного скромнее и покладистее.
– И вам не страшно жениться на такой?
Кайден вздохнул, снова защекотав дыханием мою спину.
– Мне страшно… – показалось, Кайден сейчас коснётся меня, но этого не произошло, – страшно, что отряды апрумцев пересекут границы герцогства и начнут громить деревни и города. Страшно, что кочевники прорвутся сквозь стену и займутся тем же самым. Страшно, что новый король повысит нам налоги, или сделает так, что мы не сможем закупаться продовольствием или отбивать островные рудники от пиратов только потому, что королевский приказ вынудил нас отдать часть своих кораблей. Страшно, что снова будет неурожай, и нам сорвут поставки продовольствия. А Венанцию – нет, не боюсь. Потому что даже принятый в род муж имеет над женой куда больше власти, чем герцог над своей принцессой или королевой.
Он всё правильно сказал. Я изобразила зевок, обняла подушку и пожелала ему спокойной ночи. Но ещё долго не могла уснуть. Какое-то непонятное напряжение осталось во мне после объятий с Кайденом: ощущение странной неудовлетворённости, словно мне чего-то не хватило, какой-то капельки, для чего-то феерического. Очень странное чувство.
Глава 29. Правильно?
Иногда, бывает, поступаешь правильно, но остаётся чувство, что сделал что-то не так. Именно это ощущал Кайден, разглядывая лицо спящей Эйны.
Утренний свет просачивался в щель между портьерами, омывал её кожу, вытягивал тени от длинных ресниц, ласкал пухлые губы, изогнутые в сладко-мечтательной улыбке. Кайден слушал дыхание Эйны, её волосы шёлком окутывали его пальцы. Он не двигался, заворожённый её красотой, не смея разбудить.
Кайден понимал, что ночью, справившись с собой, поступил правильно: что бы он оставил Эйне после близости с собой? Сожаления? Воспоминание? Чувство невозможности быть вместе?
Мать Эйны, Беарика, выбрала не лучшее место, чтобы растить незаконнорождённую дочь: в крупных городах и столице к такому относятся проще. Здесь не зазорно воспитывать бастарда. Пусть не принимать в семью, но поставить на ноги, обеспечить доходным местом или делом. Женщины, родившие бастардов, порой даже замуж выходили. Но чаще оставались одни.
И этого одиночества, сожаления о былом, вечного ожидания удара от Венанции Кайден Эйне не желал. Пусть его перетряхивало от одной мысли, что Эйна будет с другим, но разумом он понимал: ей нужен мужчина, который позаботится о ней на законных основаниях, сможет её поддерживать, всегда находиться рядом.
Кайден мог соблазнить, воспользоваться неопытностью Эйны, её пробуждающейся чувственностью, он желал этого так сильно… и не мог не воспринять мольбу Эйны, её нежелание повторить судьбу матери, страх навсегда остаться одной.
Угрозу сбежать от него.
Может, это было глупо, но Кайден хотел, чтобы Эйна оставалась рядом. Пусть недосягаемая, пусть на краткий срок, но – рядом.
«Эйна, Эйна, Эйна…» – Кайдену невыносимо хотелось обнять её и остаться, но он бесшумно выскользнул из постели, не потревожив её сладкий сон.
***
Проснулась я одна. Поняла это сразу. И это было правильно. Разумно. Но как-то грустно. Открыла глаза: напротив кровати сидел Черныш и преданно смотрел на меня. Завилял хвостом. Потянулся, укладывая брылястую морду на край постели. Продолжал вилять куцым хвостом.
Протянув руку, я повела пальцами по бархатной макушке. Черныш аж заскулил от удовольствия, льнул к моей руке, молотил пол хвостом. И я поняла, что заберу его с собой. Позже, когда моя помощь уже не будет нужна Кайдену, я заберу Черныша с собой, буду гладить эту бархатную морду и вспоминать его хозяина…
