В Голландии этой частице соответствует частица «Ван» (художники Ван Дейк, Ван Гог, химик Вант-Гофф, физики Ван-дер-Ваальс, Ван де Грааф и др.).
Во французском (а также итальянском, испанском и португальском) языке многие дворянские фамилии начинались на «Де» или «Д’» (перед гласной): математик Д’Аламбер, физик Де Бройль, композитор Дебюсси, художник Делакруа и т. д.
В итальянских, испанских и португальских фамилиях вместо «де» можно также встретить «ди», «дель», «делла», «да», «дон».
Вечный Дон
1. Пьеса испанского драматурга Тирсо де Молина «Севильский озорник, или Каменный гость», комедия Мольера «Дон Жуан, или Каменный пир», опера Моцарта «Дон Жуан», новелла Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Дон Жуан», драма Христиана Дитриха Граббе «Дон Жан и Фауст», поэма Джорджа Гордона Байрона «Дон Жуан», новелла Проспера Мериме «Души чистилища», драматическая поэма А. К. Толстого «Дон Жуан», стихотворение Александра Блока «Шаги командора», небольшая шуточная пьеса Николая Гумилёва «Дон Жуан в Египте», пьеса Бернарда Шоу «Человек и сверхчеловек», пьеса Мигеля де Унамуно «Брат Хуан, или Мир есть театр» и т. д.
2. Дон – титул дворянина в Испании.
3. В Испании – Хуан (Juan), в Португалии – Жуан (João), в Румынии – Йоан (Ioan), во Франции – Жан (Jean), в Португалии – Жоан, в Англии – Джон (John), в Германии – Иоганн (Johann), в Италии – Джованни (Giovanni), в Венгрии – Янош (Ja’nos), в ряде стран (Чехии, Польше, Голландии, Дании, Норвегии, Швеции и др.) – Ян (Jan), в России, Болгарии, Сербии, Чехии, Словакии – Иван (в старину – Иоанн), в Белоруссии – Янка, в Латвии – Ян, Янис, в Литве – Йонас, в Финляндии – Юхани (Juhani), в Грузии – Вано, в Армении – Ованес. В некоторых странах есть разные имена одного происхождения, например, в Словакии Ivan и Jan.
4. Русское имя Иоанн восходит к греческой форме Ἰωάννης древнееврейского имени Йоханан («милость Яхве»). Так звали, например, иудейского царя из династии Хасмонеев Йоханана Гиркана I (II век до н. э.). Безусловно, вам известны также Иоанн Креститель и Иоанн Богослов.
In memoriam
К сожалению, автор этой книги уже никогда не увидит ее: он покинул наш мир в мае 2019 года. Мы сочли уместным разместить в качестве приложения воспоминания друзей и коллег Ильи Абрамовича, изначально опубликованные в газете «Троицкий вариант – Наука»
[13], и подборку фотографий из семейного архива.
ИРИНА ЛЕВОНТИНА,
кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник сектора теоретической семантики Института русского языка РАН
Илья Абрамович Леенсон – человек, которому природа вообще не отмерила зла. Вот просто состоявший из одного добра, лучившийся добротой. С мягкой улыбкой шолом-алейхемовского героя и вечными шуточками, по которым легко опознавался представитель естественных наук. Леенсон был химиком и замечательным популяризатором химии. Но и гуманитарное знание вызывало его живейший интерес. Благо носительница гуманитарной премудрости всегда была рядом с ним – его чудесная жена, филолог Евгения Семеновна Абелюк. В детстве я занималась у нее в литературоведческом кружке. С того времени и помню Илью Абрамовича, и мое первое воспоминание о нем – как раз про шутки. Что-то Евгения Семеновна ему сказала вроде: «Хватит, мол, отпускать шуточки», и он забормотал себе под нос: «Опускать шуточки? А куда же они опускаются?»
О научных и популярных работах Леенсона лучше, конечно, могут рассказать химики, но я внимательно читала его книгу о названиях химических элементов и происхождении химической терминологии «Язык химии» (М.: Corpus, 2016). Это очень необычная книга, и я думаю, что она должна быть на столе у каждого хорошего преподавателя естествознания. Читая ее, постоянно находишься в непривычном, но приятном интеллектуальном состоянии оттого, что тебе рассказывают одновременно и про химию (свойства веществ), и про этимологию (происхождение их названий). Дело в том, что современное образование и мышление современного человека устроены таким образом, что знания из естественных и гуманитарных наук лежат у нас в голове в совершенно разных ящичках. А ведь для Леонардо да Винчи или Ломоносова образ мира был единым. Придет время, и он снова будет единым, но пока для большинства из нас он расколот. Мы во власти дихотомии «естественно-научное знание – гуманитарное знание». Но над Ильей Абрамовичем Леенсоном эта дихотомия была не властна.
АРКАДИЙ КУРАМШИН,
кандидат химических наук, доцент кафедры высокомолекулярных и элементоорганических соединений Казанского федерального университета
Лично с Ильей Абрамовичем Леенсоном я познакомился в 1994 году, когда в Казани проводилась вторая в новейшей истории Всероссийская олимпиада школьников по химии, а я был еще аспирантом, которого распирало от значимости того, что его задачу взяли на соревнование такого уровня.
Конечно, заочно я был знаком с Ильей Абрамовичем и раньше – школьником решал его задачи на химических олимпиадах, школьником и студентом читал статьи в журнале «Химия и жизнь». А вот при знакомстве вживую сразу бросилась в глаза чрезвычайная живость ума (мою первую задачу, об которую сломало зубы большинство участников той олимпиады, он решил за три минуты, даже не прибегая к расчетам) и легкость в общении. Да, я понимал, что он старше меня, но мне казалось, что не больше, чем на десяток лет, – то, что он ровесник моих родителей, я узнал много позже.
Много сейчас говорят о статьях и книгах Ильи Абрамовича, а я хочу сказать про то, что и в своих олимпиадных задачах он оставался верен себе, делая так, что его задачи хотелось решать. Да, его задачи были посвящены теме, не очень привлекающей участников школьных олимпиад, – физической химии, но между тем как можно было отказать себе в удовольствии засесть за задачу, которая начиналась примерно так:
«Средняя калорийность пищи, которую мы едим, равна калорийности глицерина. Представьте, что вы питаетесь только глицерином (хотя, конечно, в этом случае остается только посочувствовать вам)…»
АЛЕКСАНДР ПИПЕРСКИ,
кандидат филологических наук, научный сотрудник и старший преподаватель факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики
Химию в школьные годы я не любил, но, как порядочный любопытный школьник, пытался заполнять пробелы в своих знаниях, читая популярные книги по этому предмету. Это не слишком мне помогло, но я запомнил только одно: по душе мне приходились только те, где на обложке написано «И. А. Леенсон». Каково же было мое удивление, когда я познакомился с этим человеком на Летней лингвистической школе в 2007 году – и оказалось, что он не только химик, но и большой любитель языков (особенно греческого, который, видимо, привлекал его и красивыми буквами, и нетривиальной историей). На школе я с ним виделся каждый год; надеялся встретиться и в 2019 году…
