Потому в малой группе легче и безопаснее спросить о перфомансе со стаканом воды. Например можно легко задать вопросы, типа: «Разве есть взаимосвязь между доверием к мужчине и вылитой на голову жидкостью? Может ли существовать такая связь в принципе? Что учитель вообще хотел продемонстрировать?»
Но большинству сидящих в зале гуру с самого начала дал понять: критикам не место на его курсах. Потому, кстати, в малых группах по 5-10-20 человек он никогда не вёл подобные шоу-тренинги. Проще управлять тысячью умных, чем десятком дур.
Кстати об управлении. Макс отлично понимал: всем его практикам, теориям и даже шоу можно вручать премию: «Собачья чушь» им. Полиграфа Полиграфовича Шарикова! В его выступлениях нет ни логики, ни последовательности, ни пользы. Но всё это он делал осознанно. А всё почему? Он давно понял: чем больше идиотизма в его тренинге, тем эффективнее утилизировалось критическое мышление у женщин.
Когда агрессивное меньшинство поддерживает, а все остальные отмалчиваются, создаётся впечатление, что всё правильно. Прям как в поговорке: «Молчание – знак согласия». И чем тупее практики давал Макс – тем меньше критического мышления оставалось у женщин и тем сильнее был «зомбаж».
Разреши он съёмку в зале – то произошедшие метаморфозы всем стали бы очевидны. Первые 10 минут с начала обучения в зале находились девчонки с живыми эмоциями. По прошествии каких-то 4 часов большинство походило на зомби, которые смеялись, молчали, выкрикивали с места, записывали что-либо в тетрадки только по указке гуру.
29 апреля, день. Чёрная метка для красоток
Стрелки часов, висящие над сценой Дома культуры, показывали два часа. По логике, вот-вот должен начаться перерыв. Люда и Аня начали складывать свои блокнотики с ручками в сумки и с минуты на минуту готовились «уйти по-английски».
Странно, почему девицы, которым явно чувствовали себя не комфортно на курсах, хотя бы под видом «припудривания носика» не покинули этот трешовый тренинг?
Возможно, кто-то подумал: в перерыве многие побегут возвращать деньги. В толпе недовольных, глядишь, и легче будет выбить с организаторов и свои «кровные». Другим казалось: даже тогда, когда открыто оскорбляют со сцены, не стоит платить той же монетой. Ну, например: встать и демонстративно покинуть зал. Воспитание, подчас, хуже всякого комплекса неполноценности. Вот и объяснения, почему в буквальном смысле «неписаные» красавицы ждали часа икс.
Однако никакого перерыва Макс делать не планировал. Зачем давать шанс аудитории вернуть свои кровные или перезагрузить мозг?! Без перерывов их логику легче выводить из строя. Он изначально ставил задачу: вымотать участниц и эмоционально и физически. Причём до такой степени, чтобы нужные ему девицы согласились на продолжение «работы» сегодня ночью. Для этого их психику нужно ещё раскачать. Следующий шоу-этап он начал с безобидного утверждения.
– Женщина не должна работать! Совсем, слышите?! – Макс поднял руку вверх и зал одобрительно протянул:
– Да-ааа!
– Кто не хочет работать, поднимите руки! – задавая этот вопрос, Макс заранее предвидел ответ. Ведь он говорил то, что хотела услышать именно его целевая аудитория. Ожидаемо, почти все женщины подняли руки.
Если бы зомби существовали, и им разрешили голосовать, то их голосование походило бы на то, что творилось в зале ДК. Как только Макс задал вопрос, безвольные оболочки подняли руки и застыли в ожидании разрешения гуру их «опустить».
В ряду, на котором сидела Люда, только она и Аня не согласились поощрить женское тунеядство. Хоть Люда смогла разглядеть лишь пару рядов со своего места, в соседних рядах одна-две девушки не проголосовали. В общей сложности меньше ста женщин в аудитории не только любили ходить на работу, но и решились открыто об этом заявить.
– Вы сами всё видите, – довольный гуру спустился в зал и продолжил. – Всё, как в жизни: большинство женщин не хотят работать. Да и не рождены они, чтобы вкалывать! Вам любой настоящий Ашка или Бэшка скажет, что дама сердца должна находится у сердца любящего мужчины, а не за рабочим столом. Лишь вонючий Гэшка будет поддерживать ваше желание ходить на работу. Те, кто выбрал тунеядство – сделали правильный и естественный для истинных леди, выбор. Женщина не должна в руках держать ничего тяжелее члена и фена. Причём или-или! Если у тебя в одной руке член, в другой фен, плюс к этому на одной груди повис один ребёнок, на второй другой, а голова забита годовым бухгалтерским отчётом по работе: ты иди-о-ти-на! Такая забитая сучка ни чем не привлечёт и не удержит высокорангового кобеля. У неё просто не останется рук, чтобы уложить волосы или накрасится. А грудь отвиснет, так как на каждой сисе приклеено по младенцу. Неужели в зале есть те, кто считает: женщина с веслом – это сексуально? Кто не поднял руки, а? – Тут Макс начал подходить к тем, кто хотел трудиться вопреки большинству.
– Ты, ты и ты: а ну встали в пошли на сцену. – Гуру не стесняясь тыкал пальцем в трудоголичек. Среди них оказалась и шатенка и дама с галёрки. Понятно, что свой перст сэнсэй направит прежде всего в сторону тех, кто яро выражал своё недовольство. Ане и Люде пока повезло: их ряд Вай пропустил.
На сцене в этот раз разместились человек 20. Девушки выстроились в расстрельную шеренгу и застыли в ожидании.
– Сейчас я покажу, как со стороны выглядит ваша позиция со стороны нормальных людей. А ну ка, девончёки: становись раком!
Трудоголички переглянулись. Команда «раком» звучала двусмысленно. Гуру, видя их замешательство, начал скандировать слово из пяти букв. Естественно, это тут же подхватил зал. И через несколько секунд на весь ДК ритмично раздавалось:
– Ра-ком! Ра-ком! Ра-ком!
Девочки на сцене, одна за другой, начала становиться в коленно-локтевую позицию. Как только почти все в строю приняли неудобную позу, Мукла принесла Ваю веник и учитель, со всей дури, начал лупить дам по филейной части. Видимо он планировал так выбить из женщин любовь к работе, полагая, что это будет также легко, как выбить пыль из ковра.
– Ну что, нравится работать? – ударив одну из любительниц праздновать Первомай, спросил гуру.
– Нет! – то ли от боли, то ли от стыда завопила она.
– Любишь вкалывать, люби и получать! – теперь удар веника пришёлся по аккуратной попке другой труженицы.
Зал начал не на шутку заводиться. После каждого удара веника по чужому крупу, дамы сильнее аплодировали и улюлюкали. Будто всё это время они только и ждали момента, когда начнут лупить кого-то по попе.
– Ты любишь вот так вот вкалывать? – под овации зала, Макс задал вопрос следующей в шеренге, трудящейся.
– Нет, не люблю! Только по попе не бейте, – взмолилась совсем молоденькая девчонка.
– Тогда получай аванс!
Макс милосердно погладил её по попке веником. В зале раздался одобрительный ропот. Теперь настала очередь шатенки. Она оказалась в числе тех, кто и не собирался опускаться на колени.
