– Поворачиваем обратно, – скомандовал Барченко. – Как-нибудь в другой раз… не сегодня…
Когда они снова оказались у входа в пещеру, то не увидели Игошку. Он пропал. Оказалось, что никто не может вспомнить, когда его видели в последний раз. На них словно напало помутнение. Они все по-разному вспоминали этот момент. Наконец Барченко махнул рукой, сказав, что провожатый найдется.
Они обернулись, чтобы посмотреть вокруг. Солнце уже садилось, но оно было не алого цвета, а безжизненно-белого, как будто раскаленное. Все вокруг было залито этим мертвенным светом. Скандаровскому показалось, что он перенесся на много лет назад во времена другой цивилизации – той, которая нарисовала черного человека на скале, которая могла запросто двигать огромные камни-валуны и даже придавать им безукоризненно правильную форму.
– Закат какой-то странный, – прошептал «мировед».
– Непривычный – согласился Скандаровский. – Северный.
– Да. Северный, – поежился его собеседник. – Как-то сильно похолодало. Не находите?
Теперь действительно стало так холодно, что зуб на зуб не попадал.
Они пошли обратно к лодке. Но обнаружили ее не сразу. Лодка нашлась на одном из выступов скалы, хотя они точно помнили, что туда ее не поднимали. Они решили, что ее на скалу затащил Игошка, хотя каким образом он это сделал, такой вопрос вслух не задавали. Хотелось одного – побыстрее попасть обратно в поселок. Они спустили лодку на воду. На весла сел Скандаровский. Плыли они в молчании, не разговаривая друг с другом. А Игошка в поселок не вернулся. И куда он пропал – никто не знал.
Глава одиннадцатая. Свидетель забытых богов
Всякий раз мы смотрим на вещи не только с другой стороны, но и другими глазами – поэтому и считаем, что они переменились.
Блез Паскаль
В правдивости утверждения, что беда не ходит одна, Анфисе вскоре пришлось убедиться. В своем особняке был застрелен Герман Салаев. Для Воркунова это стало очередным ударом, он вызвал Анфису к себе и коротко сообщил ей о случившемся. Герман отвечал за всю организацию экспедиции, теперь было непонятно – кто возьмет на себя его функцию. Воркунов сказал, что Герман одновременно вел несколько бизнес-дел, так что не исключено, что здесь присутствуют разборки конкурентов.
– Жаль, – вырвалось у Анфисы.
Начальник устремил на нее долгий взгляд, в котором можно было прочитать многое. Что нам теперь делать? Кого искать? Жаль мужика! Но ничего не попишешь. Это жизнь. А кто вступает на путь криминального бизнеса, должен быть готов ко всему, в том числе и к самому неблагоприятному развитию событий. Что и случилось с Германом.
Анфиса покинула кабинет Воркунова в жутко расстроенных чувствах, она позвонила Лавочкину и рассказала ему о случившемся.
– Послушай! – неожиданно сказал Валентин. – А давай мы с тобой закатимся в ресторан?
– Это с чего? – с подозрением спросила Анфиса.
– А… просто так… ты пережила только что стресс… Тебе надо развеяться. Я настаиваю на этом. Заодно и поговорим.
Ресторан, который выбрал Валя, был ему знаком. Хорошая европейская кухня, приятный светлый зал, негромкая музыка, все располагает к спокойному расслабленному отдыху… и главное – Анфиса! Ему так хотелось хоть немного помочь ей. Быть рядом. Не только сегодня, а всегда… Лавочкин мысленно одернул себя: надо не разбегаться, а думать, как помочь девушке.
Анфиса же не смотрела на него, а ковыряла вилкой салат. Есть ей не хотелось, но она притащилась в этот ресторан ради Вали и поэтому делала вид, будто ей здесь хорошо, тогда как ей больше всего хотелось уехать в свой Ораниенбаум и сидеть в комнате, слушая шум ветра. А еще она подумала – вдруг к ней прилетит тот самый таинственный ворон, который и явился вестником, как ей теперь думалось, всех этих несчастий. Хотя, если разобраться… Ворон не виноват. Это вселенная таким способом пыталась достучаться до нее. А она не послушалась голоса свыше. Хотя что она могла сделать? Разве маховик судьбы уже не был запущен? Такие вот философские вопросы терзали ее. А потом она не забывала о карте, которую передал ей картограф Ямпольский, потихонечку расшифровывала ее. На ней «вырисовывалась» местность вокруг Ловозера и Сейдозера. Были прочерчены дороги, скала… Расшифровка шла медленно, Анфиса пробовала разные варианты, но так как буквы стерлись, да еще слова были на разных языках, то быстро привести карту в первоначальный вид никак не удавалось.
А Валя… Он сидел с несчастным видом и смотрел на нее. Анфиса подняла на него глаза. Она знала, как он переживает за нее, как старается в любую минуту подставить свое плечо… Неожиданно мысли Анфисы приняли другой оборот. Она вдруг подумал, как много девушек на ее месте были бы рады такому кавалеру, как Валентин Лавочкин – молодой человек с хорошими перспективами, добрый, щедрый, симпатичный, без вредных привычек, из приличной семьи. А она, Анфиса Костомарова, не рассматривает Лавочкина в качестве жениха. От слова совсем. И разве это правильно?
– Что ты так на меня смотришь? – спросил Лавочкин с мрачным видом.
– Как – «так»?
– С таким видом, словно хочешь меня убить.
– Не глупи!
– Сейчас принесут мясную тарелку.
– Слушай, Лавочкин! Я эту тарелку не осилю. Если только ты помогать мне станешь.
– Ни в коем разе! Ешь сама. Ты вообще похудела!
– Лавочкин! Не лги! Прошу тебя. Эти дешевые комплименты мне ни к чему.
Но, посмотрев на Валю, который был готов перейти от заботы к легкой обиде, Анфиса сразу смягчилась.
– Прости! Смотри, умирает Шварцман – странная непонятная смерть, потом – тот самый тип. Который был на аукционе, а затем преследовал меня. Его убили.
– Его смерть не обязательно связана с вашим фондом, с тобой. Его могли убить случайно.
– Ну если ты так считаешь…
Официант принес мясную тарелку. Анфиса подцепила вилкой кусок ветчины.
– Ешь, ешь!
– Теперь убивают Салаева – жестоко, выстрелом в упор, он даже не успел проснуться, как его убили. И ушли… В его собственном загородном доме, который он недавно построил. А Салаев у нас отвечал за снабжение, маршрут, координацию. Практически вся организационная часть висела на нем. Понимаешь, что это значит?
– У Салаева, ты сама как-то говорила, был серьезный конфликт с бывшей женой, которая хотела оттяпать половину его бизнеса.
– И что? Поэтому она решила его убить? Переговоры продолжались. И, по последним данным, Салаев собирался пойти на мировую. Он не хотел доводить до разрыва с бывшей женой. И еще он очень любил свою дочь.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю. Пару раз сталкивалась с его дочерью на приемах. Салаев выводил ее в свет, гордился ею, баловал. Оплачивал образование. Она училась в МГУ. До этого – два года в Лондоне… Ее зовут Луиза. Милая, хорошая девочка.
