Чапеллон порой говорил загадками, но Скандаровский уже научился читать между строк.
Вот теперь он должен был до конца оставаться в Берлине. Скандаровский понимал, что он мог в любой момент погибнуть. Но не выполнить задание Чапеллона было нельзя. Ведь неизвестно, что тогда будет с его семьей… С постаревшей Наташей, с Олечкой, которая закончила в Америке университет и собиралась стать инженером.
Он делал паспорта, вывозил нужных людей из Германии. Был одним из звеньев огромной разветвленной сети, которая работала с людьми, переправляя их в другие места. В Испанию, Латинскую Америку. Как объяснил ему Чапеллон, этот план был придуман давно, а теперь воплощался в жизнь.
Скандаровскому надо было выполнить одно из важнейших заданий Чапеллона – поехать в один замок недалеко от Берлина и вывезти оттуда ценные документы. Владельцем замка был Зильбер Аппель, собиравший древние рукописи и предметы. Скандаровский раньше уже сотрудничал с ним. Перед наступлением Советской армии на Берлин Зильбер Аппель отдал ему письмо для сына на всякий случай, если его к тому времени уже не будет в живых или он пропадет без вести. От Зильбера Аппеля вот уже некоторое время не было никаких вестей: ни слуху ни духу… А задание Чапеллона надо было выполнить.
Но здесь его постигло фиаско. Когда он прибыл на место, то увидел, что замок бомбили. В подвале нашел старого заикающегося слугу, уцелевшего после бомбежки. Тот рассказал, что хозяйка умерла, сам хозяин – неизвестно где. А мальчишку, их сына Герберта, отвели в ближнюю деревню. Побывали тут и советские бойцы, взяли ценности хозяина, которые он хранил с особым тщанием, и уехали. Скандаровский взял слугу и отправился вместе с ним в деревню. Там они нашли маленького Герберта, тот подтвердил рассказ слуги, сказав, что всем руководила молодая женщина, которая и вывезла ценности. Скандаровский передал мальчишке письмо от его отца… которое сам знал почти наизусть:
«Я пишу эти записки в полной уверенности, что вот-вот мы найдем то, что так долго искали. Все говорят о конце Германии. А я не верю… Крах страны не означает конца великой Германии. Я верю в то, что она еще возродится, причем в самые краткие сроки. Бог мой! Мы столько сделали для возрождения нашей родины, для ее величия. Надеюсь, что ты, мой сын Герберт, прочтешь это письмо и поймешь, что моя жизнь была без остатка отдана Германии, поиску древних истин. Не хотелось бы ворошить старое, хотя оно представляется весьма поучительным и загадочным. Но пусть мертвые хоронят своих мертвецов. А мы будем надеяться, что наши труды и деяния не пропадут в безвестности.
Должен сказать, что мой путь был довольно типичен и в то же время по-своему уникален, как и та эпоха, когда мы жили. А потом почему-то Бог отвернулся от нас, и все пошло не так, как мы планировали. Но сначала нужно кое-что рассказать тебе, но боюсь, что по порядку не получится, потому что мысли мои путаются. Если бы ты только знал, что такое Берлин весной 1945 года! Я рад, что вы с матерью сейчас находитесь в укромном месте, где относительно безопасно. Я очень боюсь, что момент, когда все рухнет, наступит весьма скоро и никто не сможет чувствовать себя защищенным. Но я попробую тебе объяснить, чем я занимался все это время. Мы пытались не просто возродить Германию, а найти старые знания, благодаря которым люди постепенно достигли бы бессмертия. Мы изучали древнюю магию, которая во многом была утрачена. С этой целью нами создавались организации – «Туле», «Анненэрбе», «Врил».
Мы просеивали в поисках истины дохристианские, индийские, персидские и китайские манускрипты. Одним из важных для нас направлений был Тибет. Там находится центр всемирной мудрости, благодаря которому мы обретем ключ к бессмертию.
Что такое Тибет, как не осколок некогда затонувшей Атлантиды, о которой писал еще Платон? Та земля, которая, по преданию, ушла на дно океана, но на самом деле носители ее знаний – спаслись. В этом нет никакого сомнения. Некоторые из них оказались в Гималаях, откуда наблюдают за нами, за нашими жалкими потугами вершить мировую историю.
Все древние мудрецы – суть одно, хотя и скрываются под разными именами: халдейские маги, египетские жрецы, орфисты, пифагорейцы, друиды, волхвы. Мы понимали, что свет скорее придет с Востока, чем с Запада, погрязшего в неге и комфорте…
Если сегодня, мой сын, Берлин тебе кажется городом с безумной репутацией; городом, который ожидает неминуемого нападения и жестокой битвы, то он не всегда был таким – осажденной крепостью. Когда я начал свою деятельность, это был город интеллектуалов, людей, которые стремились овладеть новым знанием, тяготели ко всему новому.
Я должен в своем рассказе упомянуть фигуру моего дорогого друга Отто Рана, о котором я не могу говорить без придыхания. Он был худ, с горящим взором, его любимым одеянием был длинный черный плащ и фетровая шляпа. Таким образом он еще больше, чем кто-либо, напоминал воплощение «тени» – той, которая стоит между царством живых и мертвых… Он увлекался всем и был всем – Розенкрейцером, масоном высокого градуса, катаром, жрецом. Он и искал артефакты, таившиеся в укромных местах… говорил людям, обладающим властью, что в конце концов найдет их. Они верили ему…»
Скандаровский потрепал маленького Герберта по голове, распростился со всеми и уехал обратно в Берлин.
Война вот-вот должна была закончиться, а Скандаровский покидал Берлин, далее его путь лежал в Италию. А потом – в Латинскую Америку, если боги будут благосклонны и его не убьют на этом опасном пути. Где-то рядом с силой бабахнуло, слышны были крики: ура! Ура! Неожиданно даже для себя Скандаровский прошептал: «Виват, Россия! Слава! Вечная слава!»
Он размашисто перекрестился и шагнул на тротуар. Вернее на то, что что от него осталось. И тут раздался взрыв…
* * *
– Дурочка! Ну, какая ты дурочка! – воскликнул Лавочкин, когда Анфиса все ему рассказала по возвращении в Москву.
На месте проводилось следствие. Вел его Касимов Виктор Степанович. Анфиса рассказала ему все как было. Было установлено, что Герберт Аппель умер от инфаркта. Касимов сначала смотрел на нее недоверчиво, потом немного смягчился. Допрашивал он ее долго; как понимала Анфиса, ему важно было найти какое-то несоответствие в ее словах, поймать на несостыковке. Она рассказывала все как есть, стараясь ничего не упустить. Рассказывая, она снова и снова вспоминала все, что произошло, и погружалась в кошмар, от которого хотелось бы поскорее избавиться…
Мысли Анфисы вернулись к сегодняшнему моменту.
– Так ты называешь меня дурочкой! Скажи проще – идиотка! – весело откликнулась она.
– Так я о тебе никогда не скажу, – серьезно сказал Лавочкин. Он был у Анфисы дома. Она забралась в кресло с ногами. А он готовил на кухне кофе. Вот с чашкой ароматного напитка появился перед ней.
– На том спасибо!
– Неужели тебе не было страшно?
– Было! Еще как! Но страх надо перебарывать. Иначе…
– Могла бы сказать мне!
– Ты бы стал отговаривать…
– Непременно!
