— Разрешите? — Придерживая левой рукой халатик, чтобы не оказаться перед неизвестным мужчиной в ночнушке, я протянула руку.
Он отдал мне письмо.
Второй день подряд приходится читать ужасные письма!
Я подошла поближе к светильнику и пробежала глазами по всем пунктам занимающего целый лист предписания. Вкратце, в нем сообщалось, что, если в ближайший месяц тетушка не обеспечит сыну-русалке аквариум согласно его возрастным потребностям, мальчика перевезут в социальный приют «Счастливый дом». Там ему обязуются предоставить специальный уход и чуткое обслуживание.
Все это — слово в слово — я повторила тетушке. Выслушав меня, она прикрыла глаза и так в тишине простояла с минуту. Потом сделала глубокий вдох и посмотрела на здоровяка в плаще.
— Будьте добры, — обратилась она к нему предельно вежливым тоном, — обернитесь.
Брови мужчины поднялись.
— Что, простите?
— На выход! — Тетя сорвалась на крик и кинулась выпихивать нежеланного гостя в подъезд.
— Да что б вы знали, счастливый дом у моего сына здесь! — кричала она, сражаясь с дверным замком. Гость отпрянул и вжался в соседнюю стену. — Там, где его мать и сестра. Вы ему даром не нужны со специальным уходом и чутким обслуживанием!
Замок не поддавался, и тетушка перекинула свои усилия на мужчину. Принялась без разбору колотить его по груди и плечам. Пытаясь утихомирить тетушку и не давая себя избивать, мужчина прятал лицо руками.
Я кое-как втиснулась между ними, чтобы помочь тете открыть замок.
— Да поймите, — посланец социального приюта не терял надежды убедить разъяренную мать, — это приют домашнего типа. Ваш сын ни в чем не будет нуждаться. Безглютеновая диета, регулярная биокоррекция, групповые занятия с подобными видами! Где вы подобное найдете? И к тому же это ж не навсегда! Вы пока подыщете приличную работу.
Откуда, интересно, у бедного муниципалитета такие возможности?
Они, что ли, всех амфибий города содержат в таких условиях?
Раздался щелчок.
Тетушка перестала колотить представителя радеющих за бедное население. Я изо всех сил потянула на себя дверь, ручка больно впилась в ладонь, но все-таки вертушка поддалась.
— Месяц, говоришь? — проговорила Ойле ледяным тоном.
— Ну… там я не один приеду, а с оценочной комиссией и… эвакуатором.
— Ну вот тогда и поговорим! — Кивком головы Ойле велела мне отойти от двери.
Не успела я послушаться, как тетя с героическим выражением лица дернула за ручку и выпихнула мужчину из квартиры. И со всей силы захлопнула за ним дверь.
Обернувшись ко мне, она зарыдала, спрятав опухшее, залитое слезами лицо в свои сухие белые руки.
Глава 10
После приключений в коридоре тетя покрутила еще раз дверную вертушку — надежно ли закрыт замок, а потом отправилась на кухню и села за стол перед разложенным шитьем. Я пошла за ней следом. Сердце колотилось как бешеное. Взяла с полки над столом алюминиевую кружку, наполнила ее водой из чайника до самых краев и выпила.
За Дин Дона было очень страшно.
— Чует мое сердце, никакие это не социальные службы, — качая головой, запричитала Ойле.
Она пыталась вдеть нитку в иголку, но руки у нее дрожали.
— Кто же тогда? — спросила я и, снова наполнив водой свою кружку, протянула ее тете Ойле. Та залпом ее осушила.
Мошенником здоровяк мне не показался. Денег-то у нас все равно нет, рассчитывать не на кого. Может, и стоило своими глазами хотя бы посмотреть, что они предлагают? Но этих размышлений вслух говорить не стала, тетушке виднее.
Как мне показалось, вода тете Ойле помогла, она выдохнула и хоть немного успокоилась. Я подошла к плите. На ней лежала деревянная дощечка, где тетя начала и бросила резать хлеб. Рядом сыр и кусок вареной ветчины. Я взяла нож и принялась нарезать бутерброды.
— Не в «Счастливый дом» Дин Дона хотят отвезти. — Тетя сидела ко мне вполоборота, и я заметила, как ее губы сжались в тонкую линию и побелели. — Это точно.
Моя рука с ножом повисла в воздухе.
— О чем ты, тетушка? — спросила я.
За годы, что они с Дин Доном живут вдвоем, тетя Ойле не привыкла чувствовать себя в безопасности. Должно же быть этому рациональное объяснение. Почему стандартный визит социального работника вывел ее из себя?
— Мон, дорогая, думаю, разговор этот лучше не начинать, — съехала с темы тетя. — Меньше знаешь, крепче спишь.
Ну, конечно! Снова сработали ее защитные механизмы, и тетушка, словно ракушка, закрыла свои створки от окружающего мира. Она собрала с обеденного стола отремонтированное за ночь вечернее платье и уложила его в холщовую сумку — видимо, один заказ готов. Из другой сумки, что стояла под столом, она достала новое. Разложила на столе наряд с пышными красными юбками и черными гипюровыми рюшами. Деловито нацепила на нос очки в круглой роговой оправе и принялась за починку.
В тишине прошла пара минут.
Я уже и не ждала, что тетя что-то скажет, когда она гневно отбросила платье и стукнула кулаком по столу. От неожиданности я вздрогнула и оглянулась.
— Вот нашел же он нас! — воскликнула тетя. — Вычислил, гад!
Я оставила бутерброды и встала у стены возле тети. Ее красивое, но заплаканное лицо, казалось, сделалось серым. На лбу появилась вертикальная складка. Ее улыбка всегда была искренней, почти детской, но сейчас губы тети натянулись, прикрывая зубы. Перемена, произошедшая в ней, показалась мне разительной. Теперь в ее взгляде было столько ярости, что от страха у меня защимило в сердце.
— Тетушка, ничего не понимаю, — тихонько, чтобы не спугнуть ее откровения, сказала я.
— А что тут понимать? — отрезала она. — Отец его.
— Отец Дин Дона? Я ничего об этом не знаю.
Тетушка тяжело вздохнула и, снова умолкнув, взяла платье и начала зашивать шелковый лиф, разошедшийся по боковому шву. Я прислонилась затылком к кирпичной стене, наблюдая за ловкими пальцами тетушки: на глазах из непригодного одеяния она творила чудеса — ни одного ремонтного шва не разглядеть.
Тишину разрезал и удалился вой сирены.
Я уже собралась вернуться и закончить с бутербродами на завтрак, как вдруг, не поднимая от работы глаз, тетя заговорила:
— Девчонкой устроилась работать в аквалабораторию, аквариумы мыла во вторую смену. Вдруг повадился один. Конфетами угощал, потом позвал в роскошную ресторацию, подарил несколько нарядов, на доктора обещал выучить, говорил, у меня к этому предрасположенность. В общем, влюбилась я безоглядно, страстно, казалось, на всю жизнь. Уж не знаю, чем он занимался, но все пытался вывести у русалок аквамариновые глаза. Ему зачем-то нужны были именно аквамариновые.
