— Доброе утро, — приветствовала я директора.
Зацепко оглянулся и, кивнув на мое приветствие, кряхтя, поднялся из своего кресла.
— Хороша, а? — спросил он, разглаживая короткими толстыми пальцами свою манишку, и без того идеально уложенную.
Кукла действительно была хороша, настоящая красавица. Я еле сдержалась, чтобы не пощупать ее за руку. В ней не было ничего металлического, она казалась живой! Щеки — алые розы, глаза пленительно сверкали. С нежно-золотой кожей, она была похожа на статую древней богини. Одетая в длинное платье цвета слоновой кости, с завышенной талией, белыми цветочками на горловине и открытыми плечами.
Только вот… у обычных автоматонов глаза бессмысленные, а у этой серые, внимательные, и голова наклонена чуть-чуть набок, словно смотрит на директора внимательно, лукаво.
— Господин директор, вижу, вы заняты, — вежливо обратилась я к Дэвиду Зацепко. — Я могу попозже вернуться.
— Ни в коем случае! — возразил директор и глянул на меня из-под густых ухоженных бровей. Мне показалось, что он с трудом оторвал взгляд от роковой красотки. — Незачем тянуть. Дело щепетильное. Отлагательств не терпит, — сообщил он с идеальной любезностью.
Видно, я оказалась права: сынок таки измотал ему последние нервы и вынудил надавить на меня, чтобы перестала упираться и приняла предложение руки и сердца. Не дождешься, Виктор Зацепко-младший!
— Господин Зацепко, мне кажется, я догадываюсь, из-за чего вы меня вызвали, — заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и ровно. Я ведь ничего плохого не сделала. — Вчера я не должна была так грубо разговаривать с вашим сыном. Заверяю вас, что такого больше не повторится. Я и близко к нему не подойду.
— Виктор? Что он еще натворил?
Я растерялась.
Выходит, Зацепко-младший только угрожал, что пойдет жаловаться отцу?
Я с облегчением выдохнула и только собралась заверить директора, что ничего такого его сынок не натворил, как Зацепко-старший продолжил:
— Впрочем, неважно… речь пойдет не о нем. Эй, скороход, поди-ка сюда.
Секретарь по кличке Скороход засуетился, заходил у двери кругами.
— Да, что с тобой, ржавое корыто? — рыкнул директор. — На разборку захотел?
Робот-секретарь тут же успокоился, повиновался, медленно проехал через кабинет и остановился между Зацепко и автоматоном.
— То-то же. — Зацепко подошел к своему письменному столу и рассеянно оглядел разбросанные бумаги.
— Куда же оно подевалось? — пробормотал он.
Словно стараясь держаться подальше от странной куклы, секретарь покатился к своему хозяину. Обогнул кресло и, щелкнув механизмом, выпустил из центра своего туловища бюро с выдвигающимся столиком и несколькими ящичками. На блестящей поверхности лежал желтый распечатанный конверт с золотыми вензелечками по краям. Зацепко взял его в руки.
— Вот же оно, — тише обычного проговорил директор и потер шею. — Из отдела Комитета безопасности поступило важное сообщение.
Бросила взгляд на куклу со смышлеными глазами и поежилась, то ли от ее присутствия, то ли оттого, что господин Зацепко тянет с известием.
— Как ваш руководитель, я взял на себя смелость лично известить вас о случившемся.
Я набрала воздух в грудь.
Что от меня может понадобиться Комитету безопасности? Тут я про себя ахнула. Неужели до них дошли слухи о моем докладе «Секретные послания биомагов о Темном анклаве»? Дэвид Зацепко его высоко оценил. Кто, как не он, мог замолвить словечко за одаренную ученицу, а сейчас мне хотят предложить местечко в лаборатории?
Директор прокашлялся.
Он тянул, а у меня живот внутри начал узлом скручиваться.
— Мне очень жаль терять одну из самых перспективных учениц нашего колледжа…
Терять?
Неужели правда уеду на практику в какую-нибудь секретную лабораторию?
— Слава первым магам, вас не успели втянуть в это постыдное дело, но все же вина с вас не снимается. Вы же понимаете, что полученные в стенах колледжа знания должны умереть вместе с вами?
Я ловила каждое его слово, но смысла сказанного понять не могла.
Умирать я не собиралась. Неужели меня хотят исключить? За что? Что с сынком его не хочу знаться? А может, узнали, что я тайком воспользовалась литейной лабораторией? Быть не может, чтобы я нарушила хоть одно серьезное правила колледжа, за которое можно взять меня и отчислить!
— Господин Зацепко, я…
Директор остановил меня жестом.
— Найдутся добрые люди и сообщат вам в неверном ключе. Вчера в два часа пополудни ваших родителей, Амбросимова Анджея Романовича и Амбросимову Божену Ярековну, казнили за попытку подрыва социальной политики всея империи.
— Казнили? Родителей? — Ноги подкосились, и сознание меня покинуло.
……………………………….Для справки……………………………
Из Свода магических знаний:
*Биомагия—разновидность одного из шести древнейших видов магии, которая изначально была построена на изменении физических свойств своего тела. Такие маги могли менять мышечную и костную структуру, используя энергию своего организма. Магия активно использовалась в целительстве. В ХIV веке были открыты новые её свойства. С помощью биомагических заклинаний, маги научились вызывать низших существ, которые имели пожизненную привязанность к своему хозяину. После ужасных последствий, которые хлебнули обычные люди, биомагию объявили запрещенной, а всех биомагов так или иначе, связанных с тёмными материями казнили. В истории этот период получил название «Первый запрет биомагии».
В 1794 году знания биомагии возродил уроженец Симбирской Империи Микшула Корсак (имеется несколько версий, каким путём знания попали к нему, но все они не могут претендовать на истину). Микшула Корсак явился основателем нового биомагического течения. На обеих сторонах Алура были открыты колледжи магических искусств, где магия использовалась в интересах людей. До 1829 года учение активно развивалось, пока Микшула Корсак неожиданно не пропал без вести. С того самого дня колледжи с учениками, как и любые исследования в области биомагии, находятся под патронажем Комитета биомагических изысканий.
Глава 4
Как меня приводили в чувство, как я в спешке переодевалась из казенной одежды в свою, как собирали мои вещи и как усаживали в вагон, видела словно в тумане. Опомнилась уже на деревянной скамейке. Мир словно отдалился, оставив меня в непроницаемом для звуков пузыре. Пальцы правой руки машинально теребили впившуюся в край воротника бабочку. Не помню, чтобы перевешивала ее с фартука, наверное, сама перебралась.
В вагоне было душно.
Увидела, что из правого кармана болоньевого плаща торчит тот самый желтоватый конверт из плотной бумаги с золотыми вензелечками по краям. Видно, кто-то сунул мне его в последний момент.
