— Кто это сделал? — спросила я.
Хоть господин Макильских и выглядел неважно, но чтобы отравление на императорском приеме… Это как-то уж слишком. По идее, выгоду захотят иметь от нового главного биомага, но никак не от разжалованного.
— Спросите своего нового друга.
— Сержи? — вырвалось у меня непроизвольно. — Он мне не друг!
— Вот именно, — ответил биомаг. — Если бы объявили конкурс на лучшего биомага-мошенника, он мог бы многими заслугами похвастаться. Например, рассказать, как преобразованные медь с цинком выдает за первоэлементы из анклава и продает их алхимикам. Сам в это время нанимает нелегалов биомагов, чтобы они за пару долей, жертвуя жизнями, приносили ему из анклава элементы, вызывающие трансмутацию воды. Потом в своих отчетах завышает количество выходов в аномальную зону и пытается накрученным авторитетом войти в круг промышленников со своими идеями о заморозке анклава. А чего стоит его а́тлас «Чудовища анклава». Это ж надо такое выдумать!
Вспомнила в библиотеке колледжа не книгу, нет, толстенный красочный альбом «Чудовища анклава» с золотым тиснением, которое говорило о немалой цене издания. Мы конспектировали и зарисовывали в тетрадки внешний вид и повадки чудовищ, которые, по правде сказать, вызывали ужас и трепет не только у меня, но и у всей моей группы.
— Что же получается, — поколебавшись, спросила я. — Все, что написано и изображено в а́тласе, вымысел?
Мы обогнули лужайку с низкими, затейливо подстриженными кустами и вышли на широкую дорожку, в конце которой, в каких-то метрах ста, находилась поляна-стоянка для паролетов. По краям, словно по линейке, шли зеленые насаждения, где невидимые птицы заходились в приятных слуху трелях. Вот бы не спеша погулять здесь, но, конечно же, при других обстоятельствах. Теперь я шла рядом с нанимателем, по левую руку. Шаг биомага чуть замедлился, как и речь, и, опасаясь ухудшения его состояния, я постоянно украдкой посматривала на его лицо. В случае чего была готова броситься за помощью в надежде, что при дворце работает какой-нибудь дежурный доктор.
— Если Распрыкин выдает свои идеи за жизнь в анклаве, то поверь мне, он там ни разу не был. Не удивлюсь, если где-нибудь у него в каморке сидит купленный сказочник и сочиняет все это.
— А император знает про его… такую нечестную работу?
— Не думаю. Но уверен, что очень скоро его лавочку прикроют. Налево и направо Распрыкина сдают его же дружки — биомаги нелегалы. Промышленники его идеи всерьез не воспринимают. Искусственно раздутый пузырь лопнет.
— Но я не понимаю, зачем ему вас травить? Сейчас он в большем выигрыше, чем вы. У него ведь…
Я засмущалась и замолчала. Наверное, не стоило сравнивать и напоминать о том, что возможностей у нового главного биомага больше, чем у моего нанимателя. Непростительная бестактность с моей стороны.
— Затем, что по закону я обязан предоставить все свои разработки. Если они попадут в руки Распрыкина, он научится проникать в анклав за настоящими первоэлементами, например низшими сущностями, которыми так заинтересовался Темников. Анклав сделается рынком, где Распрыкин будет монополистом. Как знать, к каким последствиям это приведет.
— Я об этом не подумала… — Хотелось расспросить и про первоэлементы, и про сущности. Хоть все это и опасно, но наверняка безумно интересно! Эх, попадись мне до отчисления из колледжа знающий об анклаве человек, проходу бы не дала. А сейчас… А сейчас — я гувернантка. И между прочим, у меня неплохо получается.
— Не переживай, я подумал за нас обоих. Для начала пообещай, что ни с кем не будешь делиться тем, что от меня узнаешь. Еще лучше в ближайшее время вообще ни с кем не нужно общаться. Вдруг убийца Виолы решит снова себя проявить?
«Не переживай, я подумал за нас обоих…»
Не знаю почему, но меня тронула эта фраза, особенно запомнилось сочетание «подумал за нас обоих». Очень давно я не чувствовала себя в безопасности. И даже если бы весь мир поглотился анклавом, здесь, рядом с биомагом, мне было бы не страшно. Я чувствовала в нем силу, выдержанную и закаленную, настоящую. Что бы ни случилось, он всегда найдет выход. Вот только не нравится мне его заплетающийся язык и цвет лица, который с красного сменился на бледно-серый.
— Конечно, я все понимаю.
— Поэтому мне не хотелось говорить этому выскочке о том, что я его раскусил. Порошок из туманного папоротника, что Распрыкин подсыпал мне в вино, действует несколько часов.
Мы подошли к нашему паролету. Господин Макильских вынул из кармана брюк белоснежный платок и вытер лоб.
— Может, найти врача? — Перспектива, что мы куклами полетим вверх тормашками из паролета, меня пугала. — А то вдруг вам станет плохо прямо в небе.
— Ни в коем случае! — запротестовал биомаг и быстро спрятал платок обратно. — Именно на это Распрыкин и рассчитывает. Пока он первым со своими людьми не попал в замок, все мои записи нужно… эм… заархивировать. Мы немедленно отправляемся домой.
— А как действует яд?
Господин Макильских пожал плечами.
— Успеть домой должны, — вроде как успокоил он.
Запрыгнул на крыло паролета, залез рукой внутрь салона и спрыгнул обратно на землю со шлемом в руке.
— Это не яд в привычном виде. Порошок не должен убить, он лишь на некоторое время обезвредит, я не смогу ни говорить, ни двигать руками. Но есть небольшое опасение.
— Какое же?
— На меня слишком долго воздействовала аномальная зона. Я не знаю, как мой организм отреагирует.
— Стоп, стоп! — заволновалась я. — Что это значит? Порошок может вас убить?
Мой наниматель подошел очень близко, встал напротив и положил руку мне на плечо.
— Мое противоядие — это ты.
— Господин Макильских, бросьте свои шуточки! — От досады я чуть не затопала ногами. Здесь вопрос жизни и смерти, а он заигрывать пытается.
Вместо ответа биомаг надел на мою голову шлем, защелкнул крепеж. Снова запрыгнул на крыло паролета и подал руку, подтянул меня наверх, помог не запутаться в юбках. Садиться в кресло я не собиралась — ожидала ответа. Выражение его лица мне показалось грустным и в то же время нежным. Наверное, с минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Однако через какое-то время я начала испытывать неловкость от затянувшегося молчания и решила напомнить свой вопрос.
— Господин Макильских, что мне делать, когда мы прилетим? Где у вас дома найти противоядие?
— Я хочу закрыть глаза и вспомнить на мгновение, что значит любить, — сказал он мне в ответ.
— Святые угодники! — Я потянула руки к ремешкам шлема, намереваясь их расстегнуть. — Кажется, у вас начинается бред! Немедленно слезаем и идем искать врача.
— Мы летим домой, — резко прервал меня биомаг. — В подвальной комнате, куда тебя заманил Август, находится и противоядие, и мои записи. Нужно перепрятать все как можно скорее.
