То есть, эти отряды были не альданскими, конечно. Сами альданцы с пеной у рта утверждали, что они тут ни при чём, они свято чтят временное перемирие, а у Мирты? У Мирты свора каких-то невнятных космических проходимцев. Да вы сами на этих ребят посмотрите! У них даже отличительных знаков нет! А что тип машин, выучка и реакция типично альданские — так мало ли, откуда они их взяли?..
В общем, вы понимаете эти риторику: она одна на все времена.
Бить альдов в космосе… сложно. Даже невозможно, если на твоей стороне нет опыта и перевеса, хотя бы тактического. Альды — неприятные противники, по целому ряду причин.
Если в Земном Союзе генная модификация официально разрешена только до определённого срока развития плода и строго в рамках так называемого “этического кодекса”, то в Коалиции Альдо подобных ограничений не существует как таковых. Более того, статус альдов в обществе во многом определяется именно категорией их модификацией. Соответственно, большинство военных — ребята, которых к войне готовили со стадии зиготы. Понятное дело, что скорость реакции, способность выдерживать перегрузки, бесстрашие и умение убивать у таких красавцев на высоте, и сравниться с ними, мягко говоря, непросто.
Это уж не говоря о том, что к Мирте явно направили лучших из лучших.
2
С учётом всего перечисленного не удивительно, что сражение за Мирту переросло в кровавую позиционную мясорубку.
На нашей стороне был почти десятикратный численный перевес и тяжёлые орудия; на стороне альдов — преимущество внезапности, технический перевес и совершенно ошеломительные навыки пилотирования. И, говоря об “ошеломительных навыках”, я не шучу.
Мы, крыло Альфа-Вихрь, по праву считаемся… считались лучшими. Мы умели противостоять альдам в воздухе и в невесомости. Соответственно, нас бросили против ведущего крыла нападающих, и это было… Казалось, мы — жалкие неоперившиеся малолетки, кадеты-первогодки из тех, кто широко открывает рот при виде офицерских нашивок.
Казалось, они предугадывают каждое наше движение. Казалось, они читают грёбаные мысли…
Я прикрыла глаза, вспоминая этот кошмар.
— Они зеркалят каждое наше движение! — орал Двенадцатый.
— Взломаны вирты? — Пятая. — Перегрузите…
После она вскрикнула — и замолчала.
Я выругалась сквозь зубы, на пределе возможностей уходя от лобовой атаки.
— Второй, Четырнадцатая! — голос нашего кэпа был, как всегда, спокоен и деловит. — За мной, на позиции! Мы должны достать их ведущего. Любой ценой!
— Принято! — заорала я, привычно занимая часовую позицию на восемь нижних. Мик, Второй, отзеркалил меня, встав на верхние четыре.
Слаженной, годами сработанной тройкой мы устремились к вражеской ведущей машине: изящной красотке, скроенной по последним технологиям альдов. За ведущим летело в боевом порядке трое истребителей попроще.
— Тройка-шесть, займите его сопровождающих! — рявкнул Кэп.
— Слушаюсь! — Зара, Восьмая,
— Ребята, слушай мою команду: пойте песенки, — выдал вдруг Кэп. — И в вирте, и в голове.
— Кэп, ты там чего, перегрелся?… — начал Балбес, Четвёртый.
— Давно вас не дрючил? Спорить вздумал? Выполнять!
И мы выполнили. Потому что за годы совместных полётов голоса капитана учишься слушаться почище, чем всех гласов свыше вместе взятых. Тем более наш Кэп — человек мировой, много лет летавший и всякого повидавший. Так что вопросов нет: сказано петь — значит, поём. А то, что ни у кого в команде ни слуха, ни голоса, ни должного репертуара не найти — так это уже частности, как говорится. Вон, Зара вообще гимн женской лётной школы запела. И я вместе с ней.
Ведущий альданец летал… я даже не могу подобрать адекватного сравнения. Как бог? Но, сколь уж я не сильна в примитивной мифологии, но сомневаюсь, что богам положено управлять космическими истребителями класса А. Как супер-профи? Не передаёт всю степень мастерства. Пожалуй, лучшая формулировка будет такой: как будто он родился кораблём. Но не машиной (благо преимущество живых пилотов перед беспилотниками или роботами тысячи раз просчитано и доказано многочисленными испытаниями). Он как будто бы мог ощущать следующее движение противника, видеть всё вокруг и переносить дикие перегрузки.
Он сбил Мика почти сразу. Наши снаряды отскакивали от чёрной поверхности его истребителя, не причиняя особого вреда.
— Четырнадцатая, я иду в лоб, ты действуй на своё усмотрение. Важен итог: сбей его. Любой ценой.
“Почему я? Давай лучше я буду отвлекать! У тебя больше опыта, Кэп!” — хотелось мне сказать. Но с приказами непосредственного начальтства посреди боя не спорят.
Моё дело — сбить ведущего альданцев. Любой ценой — формулировка понятная, однозначная. Вопросов не вызывает.
И, наблюдая, как загорается турбина на истребителе Кэпа, поняла: сейчас или никогда.
— Сдохни, гнида, — пробормотала я, резко бросая машину на таран.
Альданец среагировал, да. Но немного медленнее, чем обычно. А в нашем деле даже доля секунды играет роль; так что он — не успел.
Я катапультировалась за мгновение до того, как по глазам резанула вспышка от столкновения. Полетели обломки обеих машин: когда на полном ходу сталкиваются два истребителя, никакие энергетические щиты не спасут.
— Сдохни, — пробормотала я. И отключилась, когда дождь обломков обрушился на меня.
Таким он был, наш последний бой.
Там, в коридоре возле медблока, я втихую сохранила на личном сервере записи с виртов каждого из ребят. Это я вовремя: как только о моём выздоровлении стало известно в штабе, материалы оказались полностью скрыты плашкой “Совершенно секретно”.
Такие дела.
Я пока что не смотрела, что там. Просто не смогла. Знала, что позже много раз прокручу последние минуты каждого, посекундно, снова и снова; потом — напьюсь в зюзю. Но сейчас ещё не время раскисать.
Пока что.
Хотя бы потому, что кое-кто выжил и остался на ходу. Пусть и не из нашего крыла, увы, но всё ещё — давний друг. И большая заноза в заднице по совместительству.
Именно его я ждала на смотровой площадке… а он, как назло, опаздывал. Не похоже на него, если разобраться. Но стоит ли удивляться — после всего, что случилось?..
Бездействие нервировало. В голову лезли мысли и воспоминания, мышцы жаждали нагрузки — чего угодно, в общем-то, лишь бы отвлечься от горы дерьма и битого стекла в голове.
Отчаянно хотелось курить. Причём желательно — настоящие сигареты, из тех, что в хлам убивают лёгкие и оставляют на языке мерзкий привкус.
