Об этом она, разумеется, знает тоже.
— Угадала.
— И кто же из нас лучше?
— Нет смысла сравнивать; вы слишком разные. И да, пока ты снова не перевернула всё с ног на голову, должен заметить: нет, я не спал с Катей. Она в принципе таким не особенно интересуется.
— Слабо верится, — заметила Эрос. — Как бы иначе она зацепила Родаса? А она его зацепила, можешь поверить.
Я хмыкнул.
Поспорить или не стоит? По факту-то, что бы там себе ни надумала Эрос, это явно чушь собачья. И не потому, что у меня ревность в труднодоступном месте зудит.
Просто знаю я этих двоих, как облупленных.
Кат, Родас и любятина? Смешно.
Примерно имея представление о романтических успехах Родаса (точнее, о его равнодушии к данной стороне жизни), мне страшно и представить, кто там, кого и как соблазнял. Как воображаю, так на ха-ха пробивает; всё же, эти двое — самый классический пример асексуальности, который мне доводилось встречать. Кат по-настоящему заводят только полёты, классные машины и интересные задачки, а Родаса — интересные задачки, классные машины и полё…
Минутку.
Вот этого, кстати, я не учёл.
Может ли быть, что эти два рационализирующих одиночества друг друга нашли? Не знаю. Пока не увижу — не поверю.
— Интересно, — протянула Эрос. — Не могу понять, что тебя с ними связывает.
— А что тебя связывает с богами?
Она даже моргнула удивлённо.
— Они — мои сиблинги.
— Не по крови, — пожал я плечами. — Вы очень отличаетесь генетически. Так что вас фактически и родственниками нельзя считать.
Её глаза снова нехорошо сверкнули. Ей явно не нравились напоминания о том, что она не может обладать чем-то человеческим.
— Так и у меня с Родасом и Катей, — поспешил сказать я. — На самом деле… Ты ведь знаешь, где я получил свои пси-способности?
— В одной из подпольных лабораторий Волкова.
— Верно. Тогда я не знал, что они принадлежат Волкову, но не суть. Для опытов там использовали либо клонов, либо тех ребятишек, которых точно никто не хватится. Мерзкое было местечко, скажу я тебе; но там у меня появился мой первый друг. Знаешь о нём? Или настолько далеко всё же не смогла докопаться?
Она прищурилась.
— Расскажи.
— Его звали Коля Коршунов. Погонялово Коршун, мы выбрали, чтобы не путаться. Он был пирокинетиком. Мы жили в одном блоке. Вместе ходили на опыты, подбадривали друг друга… Он был бездомным. Сбежал от родителей… Скорее от отчима. Там мерзкая вышла история, к нашему разговору она отношения не имеет. Сам факт, что на улице-то его и подобрали добрые сотрудники лаборатории, пообещав крышу над головой и непыльную работёнку. Думаю, ты понимаешь цену таким обещаниям.
— Пирокинетик… — протянула Эрос. — В нашем поколении не выжил ни один.
— В нашем тоже, — сказал я сухо и приложился к кружке. — Не суть. Просто он погиб, и это оставило место. Привычку полагаться на кого-то второго. Потому Кат и Родас. Ко всему, Коршун — это ещё один пункт в дли-инном списке вопросов, которые у меня остались к Паузам, Волкову и всей их шараге. Я хотел улететь без этого, но… Видимо, я всё же не могу без роботов-садовников.
— Хорошо, — хмыкнула Эрос. — По крайней мере, это было забавно. Так и быть, разрешу тебе поучаствовать в грядущем развлечении.
— И когда Кат с Родасом прибудут сюда?
— Рвп — двое суток.
— Принял… есть идеи, как скоротать время?
— Ну, — она прищурилась. — Я сняла номер. Поднимемся?
Нет уж. Сегодня играем по моим правилам.
— Не хочу, — сказал я. — Что я в том номере не видел? И да, я тут подумал. Ты давно бывала в парке развлечений?…
26
Катерина
* * *
Я терпела долго, правда.
Сидела на ложементе, выпрямив спину, и очень старательно ничего не замечала. Так старательно, что чуть пар из ушей не пошёл, серьёзно.
Увы мне, в умении корчить из себя ничего не понимающего дуболома я Родасу таки уступала. Как и в большинстве прочих умений, впрочем: таким уж он сделан.
В итоге я не выдержала и максимально вежливо спросила:
— Ты долго на меня пялиться собираешься?
Родас, который сверлил меня пристальным немигающим взглядом, таки удосужился моргнуть и выдать:
— Ориентировочно три стандартных часа.
Приплыли.
— Перефразируем. Ты молча пришёл сюда, встал у стены неподвижно, как грёбаный киборг, и пялишься на меня уже два часа…
— Полтора.
Интересно, все ли, кто с ним общается, хотели его стукнуть?
— Хорошо. Полтора стандартных часа. Не хочешь объяснить, какого хрена?
Его бровь медленно поползла вверх.
— Я причинил тебе дискомфорт? Сожалею. Я просто приводил в порядок информационное поле.
Космос, пошли терпения.
— Можно конкретнее? Для слегка тупеньких?
— Систематизировал информацию, полученную из вирта и баз данных, прорабатывал план действий, составлял ремарки…
— Хорошо, допустим. Почему здесь?
— Рядом с тобой относительно тихо. И твоё сердце стучит достаточно ровно, чтобы это действовало на меня умиротворяюще.
— Ага. А смотрел на меня ты, потому что…
— Ты весьма эстетична. Я нашёл это ещё в тот период, когда постоянно присматривал за тобой в бестелесной форме.
— Ну-ну. Прозвучало совсем не крипово, сталкер ты доморощенный. Тебе бы в маньяки…
— Сказала женщина, которая держала меня в клетке и морила голодом.
— Я не… Ладно. Чтоб тебя. Хорошо, ничья! Но давай дальше ты найдёшь себе другое тихое место?
— Хорошо, — ответил он безмятежно, — хотя это будет не так уж просто.
С этими словами он отлепился от стены и намылился на выход. И я не должна была спрашивать, вот правда, но…
— Почему на огромном корабле, которым ты вообще невесть как управляешь с помощью нескольких калек и такой-то матери, проблема найти тихое место?
— Из-за этих самых калек, конечно, — пожал плечами Родас. — Они постоянно кричат.
Я открыла было рот, чтобы спросить, что такого он делает с пленниками, что они кричат, и насколько это сопоставимо с межпланетной конвенцией, но вовремя захлопнулась.
Не сразу (видать, недавно пережитая клиническая смерть на мозгах сказывается), но до меня дошло.
— Они кричат не вслух, да?
— Именно, — сухо ответил он. — Полностью отгородиться могу себе позволить только тогда, когда рядом с тобой. Так что приходится слышать их крики. Это… несколько отвлекает.
