Мы посчитали это неоптимальным итогом.
Камеры в коридоре продемонстрировали мне, как Катерина возвращается в номер. Я шёл спокойно и размеренно, повторяя её путь. Конечно, задайся я целью найти что-то подозрительное, копни глубже — нашёл бы. Но надо отдать должное подчинённым Ал-45: они создали все условия, чтобы искать я не захотел.
Я на миг замер перед дверью, пытаясь морально подготовить себя к тому, что там ждёт. Получалось неожиданно плохо.
У меня не должно быть страха, сомнений, метаний и кошмаров. Конструкция не предполагает. Но всё же порой, как ни странно, я вижу то, что обычный человек мог бы назвать страшным сновидением.
И там всегда фигурируют маски.
Сложнейшая автономная конструкция, идеальный поводок, контролёр физического и психологического состояния, смесь био- и роботехнологий… Слова и определения. А за ними прячется слишком много страха, боли и беспомощности.
Я ненавижу маски. И сейчас одна из них окажется на моём лице. Если Фобос всё же ошибся в Деймосе…
Не думать. Не сомневаться. Больше ждать нельзя — выглядит подозрительно.
Мысленной командой я открыл дверь и шагнул вперёд.
В своё время одной из основных задач, которые стояли перед конструкторами масок, было удобство их надевания и активации. Причём нужно понимать, что использовать эти девайсы предполагалось на нечеловечески сильных, часто отчаянно сопротивляющихся (далеко не все мы так уж быстро смирились со своей участью), способных выломать практически любое крепление суперсолдатах.
В силу нашей конструкции, седативные практически бесполезны. Неплохо работает криозаморозка (мы можем пережить её даже без инъекций, меняющих структуру крови), но упаковать нас в криокамеру против воли — задачка нетривиальная. Для этого, как минимум, необходимо основательно ослабить и вымотать.
Учитывая всё вышеперечисленное, конструкторы ясно понимали: маски должны надеваться очень легко. В идеале — без участия техников. Потому что клоны клонами, но всё равно терять обученный персонал почём зря нерационально.
Какой светлый разум додумался превратить маски в самостоятельные симбиотические автономные системы, способные преследовать будущего носителя, я не знаю. Но вполне уверен, что Фобос с Эрос на пару этот гениальный супермозг отыскали. И, возможно, даже заспиртовали для науки. Но факт остаётся фактом: после активации и настройки некоторых параметров маски сами находят носителя. Невзирая на его потенциальное сопротивление. Так что единственное, что надо сделать техникам в такой ситуации — применить какие-нибудь отвлекающие стимулы, чтобы подопытный не успел среагировать и перехватить маску в воздухе.
Так что я не сильно удивился, когда из дверного проёма в меня полетели сгустки плазмы. Только заинтересовался: почему я не слышу мыслей нападающих? Эти двое пси-устойчивы? Или в ЗС всё же благополучно разработали какие-то методы блокировки пси-воздействия? По последним данным, эксперименты не увенчались успехом. Но мало ли?
Извернувшись, я ушёл от плазменных сгустков, вынужденно подался назад… чтобы почувствовать, как холодный, текучий металл обхватывает шею, переползая на лицо и затылок, как иглы пробивают кожу, вонзаясь в плоть. Шея, мозг, позвоночник. Теперь оторвать маску можно только вместе с моей головой.
По нервам ударил первый приказ, утопив мир в ослепительной, сводящей с ума боли.
Знакомой. Слишком острой для якобы муляжа.
Я застыл. Руки мои повисли безвольными плетьми.
Удар был слишком сильным для фальшивки. Слишком парализующим, лишающим воли, отупляющим. А значит…
“Сюрприз, братик, — прозвучал вкрадчивый голос Деймоса в моей голове. — Надеюсь, ты скучал по этой игрушке. Потому что я модернизировал её, и теперь ты её не снимешь. Вообще никогда.”
Я стоял неподвижно: паралич нервной системы, обычно сопровождавший активацию маски, не оставлял других шансов. Собственно, человека стандартной модели этот процесс навсегда оставил бы инвалидом. Мне подобное не грозит, но пройдёт некоторое время, прежде чем ткани регенерируют. Но даже тогда каждая попытка пошевелиться будет сопровождаться новыми травмами. Как минимум, до тех пор, пока мой новый… владелец… не отдаст вторую команду.
Пока всё, что я мог — смотреть. И для этого следовало унять сознание, поглощённое паникой, агонией и ужасом. Сильным, всепоглощающим; раньше маска и подчинение не пугали меня настолько. Но это как раз вполне объяснимо: тогда я просто не знал, что теряю. Вернее, терять мне было нечего.
Словно в ответ на мои мысли, висок противно заныл. Я понял, что кто-то хочет связаться со мной через вирт. И даже догадывался, кто: помимо Эрос и Нико, которые в жизни так глупо не поставят операцию под угрозу, был лишь один человек…
Я не могу ответить. Не могу узнать, что у неё случилось. И мне стоит надеяться, что я её не увижу больше. Никогда. Потому что, если Волков захватит её…
Я закрыл глаза, чувствуя тьму, наползающую на сознание.
Нет. Нет. Нужно собраться. Эрос обо всём позаботится. А Фобос не оставит Катерину и Нико; не после того, как допустил такой просчёт. Даже если для меня всё кончится последним приказом, он в память обо мне позаботится о них. Они будут в безопасности; Катерине сделают самое лучшее сердце, дадут хорошую должность, обеспечат ресурсами… Фобос ведь понял, что она для меня значит. У него есть ори Анжелика; он не мог не понять. А значит, он догадается, каким было бы моё последнее желание.
Я… меня вряд ли сумеют вытащить, если откровенно. Пока поймут, что произошло, пока всё продумают, будет поздно. Эрос, возможно, попытается — она всегда была привязана ко мне больше, чем могла показать и признать… Но даже в этом случае лучшее и самое умное, что она сможет сделать — убить меня. Возможно, конечно, она заставит Ал-45 снять маску… Но шпиона-модификанта не так уж просто заставить. Да и, даже в случае успеха, совсем не факт, что маску реально снять: не уверен, что Деймос солгал.
Деймос… Ему не спустят подобного. И о новых ногах взамен ампутированных он может забыть окончательно и бесповоротно. Как и о лояльности Фобоса. Неужели это стоило того? Неужели ненависть может быть сильнее рациональности? Он ведь уже знает, что никакие робопротезы не приживаются у нашей модификации, а биотехнологи в ЗС не способны выращивать новые конечности. Понимает он и то, что его полукриминальная империя жива, пока Фобос закрывает на неё глаза. Неужели же мелочная месть стоит таких потерь?
Это нелогично. Иррационально.
Но пришло время признать: никакие мы не хладнокровные машины. И не бесстрастные боги… Хотя, если вспомнить тех самых, древнегреческих, то получается вполне достоверно. Сверхмогущественные, практически бессмертные создания, раздираемые человеческими, низменными страстями… Наши создатели, думаю, и сами не представляли, насколько пророческое название выбрали для проекта. Они просчитались в том, что одновременно хотели несочетаемого: покорности и инициативности, склонности к анализу и слепоты, рациональности и агрессивности. Они хотели создать роботов в человеческих телах, но вышло наоборот.
