Туман заклубился сильнее, заволновался, пытаясь меня найти.
Есть всего несколько секунд. Мейнор почувствует неладное и бросится ко мне на помощь.
Остается надеяться, что человек в маске не упустит возможность достать меня. В какой-то момент я пожалела о том, что собралась делать.
Глупо же. Вдруг все пойдет не так. Удар ножом под ребра и все. Никакой ловушки, разговоров и всего остального, что я так наивно выстроила в своей голове.
Он давно сошел с ума, не пощадил отца, неоднократно пытался убить меня. Почему я так уверена, что сейчас мы поговорим?
Неожиданная болезненная хватка, выбившая воздух из горла, и головокружение от портала, который вмиг раскрылся перед нами.
А потом темная комната и хриплый, но такой родной голос за спиной:
— Где печать?
Магический кинжал у самого горла.
Так близко, что я чувствовала исходящий от него жар. И не просто чувствовала. Кожа горела огнем, наверняка покраснела и, если что-нибудь не предпринять, то совсем скоро будет ожог.
Я едва не фыркнула от своих мыслей.
Меня хотят убить, кинжал практически касается горла, а я думаю об ожогах.
— Спрашиваю еще раз, — медленно произнес человек в маске. — Где она? Где Печать Власти?
Поворачивалась я медленно, не торопясь и собираясь с духом.
— Убери кинжал, Брэндон, — тихо, но твердо произнесла я. — Убери и давай поговорим.
15.2
Он совсем не удивлен.
Я почувствовала это по едкому смешку, сорвавшемуся с губ, по дыханию, которое вдруг изменилось, перестав быть хриплым и надсадным.
— Надо же…
Кинжал скользит вверх, слегка царапая кожу на щеке, задевает губу и путешествует уже по другой щеке.
Я знаю — одно легкое движение и останется шрам, который будет сложно полностью вывести. С магическими вещами всегда так.
— Сама догадалась или муженек постарался?
Кинжал перестал путешествовать по моему лицу, раздражая кожу, и отстранился. Но угроза опасности никуда не делась.
— Сама. Мейнор не хотел меня волновать. Понимал, как тяжело будет узнать о предательстве дорогого человека.
— Предательстве? — прошипел Брэндон, болезненно хватая меня за плечо и рывком притягивая к себе. — Да что ты знаешь о предательстве, Николетта? Что ТЫ можешь знать о нем?
Он так близко, но я все равно не могу разглядеть его глаз. Маска слишком плотная.
— Так расскажи мне, — тихо прошептала я в ответ. — Вот она я. Расскажи, Брэндон. За что ты так меня ненавидишь? Чем я заслужила это?
Он медленно отступил, разжимая пальцы. Движения плавные и тягучие. Связь с Пустотой бросалась в глаза.
— Чем заслужила? — прохрипел Брэндон и щелкнул пальцами.
В тишине комнаты этот щелчок показался оглушительным. Маска, скрывающая его лицо и глаза, медленно растаяла.
Передо мной был мой брат… и не он.
Пустота, к которой он так долго и постоянно обращался, наложила отпечаток на его тело и разум. Глаза изменили цвет, стали черными, безжизненными. Исчез даже белок. Просто чернильная тьма без эмоций и чувств. Кожа стала мертвецки белой, а еще начала шелушиться, обнажая неприятные язвы буро-зеленого цвета.
— Здравствуй, Брэндон, — тихо произнесла я и даже попыталась улыбнуться.
— Ник… Здравствуй, сестренка.
Голос полон яда и сарказма, из-за которых мне становится еще больнее.
Как я допустила такое? Почему не увидела и не поняла? Почему не остановила это безумие? Наивная, глупая девчонка, уверенная в том, что все знает и все может.
— Я думала, что ты мертв, оплакивала тебя.
— Разочарована, сестренка? Хотела моей смерти, да? — оскалился он, слегка склонив голову на бок.
Черные глаза неприятно блеснули в свете огня камина, расположенного чуть в стороне.
— Нет. Никогда не хотела и сейчас не хочу.
— Как же… — Брэндон замолчал на мгновение, сжимая пальцы в кулак, и скривился, снова отступая, — как же сильно раздражает твоя жертвенность и наивность, граничащая с глупостью… твоя проклятая любовь.
— В чем моя глупость? — сделав крохотный шаг вперед, спросила я. — Что я не верила в твое предательство? До самого конца не верила, отказываясь признавать, что любимый старший брат…
— Я тебе не брат и даже не кузен и вообще очень дальний родственник! — оборвал меня он, резко развернувшись и глядя на меня исподлобья, словно хищник. — Чужак в семье герцога… кукла, марионетка, призванная отвлечь внимание от истинной наследницы.
— Но наследником всегда был ты, — возразила я, пристально наблюдая за ним.
Даже хорошенько осмотреться боялась. Лишь заметила, что комната темная, шторы на окне плотно завешены, а обстановка скудная и довольно небогатая.
А еще сильно фонило магией. Защиту поставил и сильную. Через неё будет сложно пробиться.
Можно было изучить получше, но я боялась. Казалось, отведу взгляд и станет только хуже. Поэтому и смотрела на него, подмечая каждую деталь. И то, как он морщится, периодически касаясь груди, отметила. Рана, нанесенная Мейнором, давала о себе знать.
— Правда?
Короткий злой смешок и взгляд полный ненависти.
— Ты до сих пор не поняла, да, Ник?
Я молчала.
— Не поняла для чего все это? Для чего был нужен я?
Я снова ничего не ответила, пристально наблюдая за ним, затаив дыхание.
— Думаешь, твой дорогой папочка такой хороший и правильный? Спас жалкого сиротку, дал ему будущее… Не дал. Отнял все. У меня была семья, Ник. Моя семья! Родители, братья, которых я любил и которые любили меня. Их шантажом заставили отказаться от меня! Вынудили подписать бумаги и даже не мечтать о встрече. А для тебя придумали сказку о том, как мне было плохо и какое счастье — оказаться здесь. Даже отца якобы умертвили, заменив злобным отчимом. Но это не так. Мой отец все еще жив. И все еще связан клятвой и не может подойти ко мне, даже узнать, что со мной стало.
— Но я…
— Я любил свою жизнь и свою семью, Николетта. Любил, а твой отец лишил меня её и заблокировал дар, который вдруг начал открываться. Потому что это не входило в его планы. Дар — это нагрузка, академия и прочие хлопоты. А на них герцог не собирался тратить время. Лишь чудом мне удалось восстановить утерянные способности и годами самому всему учиться. В то время как ты хвалилась своими успехами, устраивая каверзы.
— Я… не хотела.
— А потом мне помогли… указали путь, сказали, что надо делать…
— Граф Шайт.
