— Понимаю, ему стоило тебе рассказать. Я и сам не знаю, почему он скрывал правду.
— Не волнуйся, я знаю.
Из-за печати.
Кто бы мог подумать, что я тогда угадала.
Все из-за этой проклятой печати. Мейнор решил, раз не может получить её обычным способом, надо действовать по-другому. Иных причин лгать с самого начала у него не было.
Эмир тихо прокашлялся:
— Николетта, не знаю, что ты там знаешь, но не торопись. Мейнор… ты действительно ему очень дорога.
— Конечно, — согласилась я.
Очень дорога!
Ведь от меня и печати зависит благополучие мира. Как тут не быть дорогой.
Я с силой сжала ткань платья, стараясь успокоиться.
«Нет, никаких эмоций, никаких истерик. Я сильнее этого. Сильнее всего! Скоро все закончится. Я сама буду вершить свою судьбу. Больше никто не разобьет мне сердце!»
— Николетта…
— Я не хочу обсуждать повелителя, — оборвала я демона. — Так что не надо выгораживать его и объяснить поступки. Думаю, он и сам отлично с этим справится.
— Хорошо, как скажешь, — согласился Эмир и выглянул в окно. — Мы приехали.
Карета остановилась через пару секунд.
— Я помогу тебе.
Мужчина первый выскочил на улицу и замер, подавая мне руку.
Как же на улице было жарко! Стоило выглянуть наружу, как меня обдало таким жаром, что кожа защипала, а на глазах выступили слезы.
— Быстрее, внутрь.
Тут я спорить не стала, прячась под навесом. А оттуда в храм.
Итак, я снова пришла на поклон к грозному богу Вилесу, покровителю Пустоши и демонов. К тому, кто не признает ошибок, ненавидит слабость и трусость и жестко наказывает за ложь и предательство.
Мне бояться было нечего. Не я обманывала и не я ошиблась. Пусть же вразумит своего подопечного.
Храм сильно отличался от той пещеры, где мы когда-то с Мейнором принесли друг другу клятвы верности.
Огромная зала с высоченными потолками, расписанными яркими красками. Стены из темно-зеленого камня, белые колонны, множество узких витражных окон, свет из которых создавал яркие краски на темном полу. А посреди огромная статуя Вилеса из темно-серого камня. Статный, бородатый мужчина с нахмуренными бровями, который гордо стоял, глядя вперед, удерживая в руках тяжелую секиру. А в его ногах на огромном желтом блюде ярко горело магическое пламя, символизирующее вечность и непрерывность.
— Он сказал, что ты придешь, — раздался рядом тихий голос, показавшийся знакомым. — Вилес. Он сказал, что ты скоро будешь здесь. Грозное дитя с выжженным сердцем.
Обернувшись, я увидела красивую молодую женщину, темные волосы которой были собраны в множество тоненьких косичек. Даже серебряный венец остался все тем же.
Совершенная фигура была облачена в тончайшую белую ткань, которая делала её кожу еще более смуглой.
— Талмани, — усмехнулась я, наблюдая за главной жрицей, которая неспешно двигалась к нам. — И почему я не удивлена, что ты здесь?
— Жрица, — учтиво произнес Эмир, склонив голову.
— Оставь нас, Эмир, нам надо поговорить, — велела женщина, продолжая за мной наблюдать.
— Но…
— Здесь в храме Вилеса ничего не угрожает избраннице Айшира.
Демон молча подчинился и попятился к выходу.
— А ты выросла, девочка, — улыбнулась Талмани поворачиваясь ко мне, — начала огрызаться.
— Жизнь научила.
— И уровень магии у тебя вырос. А ты говорила, что я ошиблась.
Я пропустила мимо ушей её замечание, решив сосредоточиться на главном:
— Что ты здесь делаешь?
— Служу Богу.
— Неужели? А в Лагарте что было?
— Мейн-оир попросил провести церемонию, что я и сделала, — пояснила она. — Брак Айшира должна проводить верховная жрица.
Таков закон.
— Ну конечно, — улыбнулась я, — как же иначе. Он же Айшир. А знаешь, это даже хорошо, что именно ты здесь. Просто замечательно. Будет легче все объяснить. Я требую признать наш брак с Мейнором недействительным, а договор нарушенным.
Мои слова не произвели на неё никакого впечатления. Даже улыбка не исчезла с её лица.
— Позволишь?
Жрица взяла меня за руку, пристально рассматривая запястье.
— Магическая клятва?
— Заключенная на лжи и обмане, — добавила я.
— Ты же знаешь, что у демонов нет разводов. Мы не признаем их, — произнесла Талмани, продолжая удерживать мою руку.
— Я не прошу развода. Лишь признания брака недействительным. Это сделать можно.
Она кивнула, признавая правоту моих слов.
— На каком основании? Должно быть нечто очень серьёзное.
— Я все еще невинна. Наш брак не был подтвержден физиологически. Если надо, я готова пройти осмотр.
— Все не так просто, Николетта, — отпуская мою руку, заметила жрица.
— Наоборот, все очень просто. Меня обманом заставили выйти замуж за Мейнора. Клятва была нарушена. Кроме того, брак не был подтвержден. Разве этого недостаточно?
— В обычном случае — да.
— А мой случай необычный?
— Вас благословили боги. Пресветлая и Вилес.
Я упрямо поджала губы, зло взглянув на жрицу. Но она никак не среагировала на это.
— Ты же знаешь, что означает благословение богов, Николетта?
«Знала…»
— Даже боги ошибаются, — коротко бросила я.
Сама не знаю, как решилась произнести такое, да еще в храме Вилеса у его статуи. Это же настоящее святотатство, за которое может последовать наказание.
— Согласна, — хмыкнула она. — Да, признать брак недействительным можно, но это сложно.
— Я не боюсь трудностей.
— Тут мало твоего решения, факта обмана и твоей невинности. Нужно разрешение на проведение специального обряда.
— И чье разрешение для этого нужно?! — выпалила я, уже теряя терпение.
— Моё! — неожиданно раздался голос и в храм вошел мой муж.
8.2
Мейнор. Здесь.
Кто бы сомневался, что он явится. Я же даже раньше ждала, но… неважно. Все неважно. Пришел и ладно. Не упаду, не заплачу! И истерику не устрою!
Я сильнее, чем они все думают! Я сама буду вершить свою судьбу!
Больно больше не будет.
Только внутри все сжалось, заныло. Словно старая зарубцевавшаяся рана натянулась, грозя вновь заполнить сознание болезненными эмоциями.
